Звёздные мальчики
Шрифт:
Присмиревшая бабка нехотя пояснила:
– Сама наколдовала, по ошибке... Не то слово сказала...
Дуй счастливо засмеялся.
– Почему же твое колдовство не поможет тебе выбраться оттуда, а?
Старуха заныла, взглядывая снизу на Дуя, как побитая собака:
– Эти каменные стены слишком высоки! Они мешают мне колдовать... Мне плохо, волк...
– Скоро тебе станет еще хуже, - со злой радостью сообщил Дуй.
– Черный камень опять лежит на Ненужной горе, на самой ее вершине.
Бабка в ужасе завизжала и высоко подпрыгнула, потом протянула к Дую руку - та начала стремительно вытягиваться
– Ну, ну?
– кривляясь, подзадоривал он, потом, решив не рисковать, убрал ноги и встал.
Уже на пределе своих возможностей, рука выбросила вперед два быстро растущих пальца, и они, как крючки, ухватились за край ямы. Бабка, от которой остались одни глаза, стала подтягиваться вверх, с каждой секундой возвращая себе свое уродливое тело, на время превращенное в безобразную руку.
– Рука у тебя коротка, - со злобной усмешкой сказал Дуй и ударил каблуком по сморщенным посиневшим пальцам.
Бабка с воплем рухнула вниз и замолчала. Дуй наклонился, чтобы заглянуть в яму. "Не смотри!" - сказал ему внутренний голос. Но Дуй заглянул, и что-то мягко ударило его в лоб. Он отшатнулся и подобрал шершавый шарик. Это была прошлогодняя сосновая шишка. Между ее чешуйками блеснуло крохотное алмазное зернышко. Бабка на дне ямы дико захохотала.
– Взял? Взял в руку? Моя рука коротка, а твоя глупа!
– Рехнулась ты там, что ли?
– озадаченно проговорил Дуй.
– Так-то ты отблагодарил меня, волк?
– Голос колдуньи стал вдруг зловещим и спокойным, и Дуй встревожился.
– Ну, что ж, мой подарок ты подобрал. Теперь в лесах тебе делать нечего - деревья будут вытягивать из тебя силу, неблагодарная ты тварь. А алмазы выжгут дотла твое гнилое нутро.
– Дуй, как ошпаренный, бросил шишку на землю.
– Загляни-ка сюда снова, дружок, я хочу еще кое-что тебе сказать. А?
Дуй сплюнул и, озираясь на яму, быстро пошел к пещере. Какой дурак! Вместе с шишкой бабка наслала на него колдовское проклятие... Когда же кончится эта полоса неудач?!
... Свет в пещере горел с прежней силой, будто в честь большого праздника там зажгли тысячи сверкающих огней. Дуй остановился у входа и огляделся, не решаясь переступить запретную черту. Он осторожно ткнул пальцем в пульсирующую нестерпимыми для глаз бликами завесу. Ничего не произошло. Еще раз глянув в сторону ямы, откуда изредка доносились глухие яростные выкрики, он, весь сжавшись, шагнул в пещеру, в ее жаркое, слепящее нутро.
По глазам сразу ударил немыслимо-яркий свет, и так закружилась голова, что Дуй чуть не упал. Обливаясь слезами и, как слепой, вытянув вперед руки, он пошел по переливающемуся всеми цветами радуги туману, густому и жаркому, терпко пахнущему чем-то кислым. Резь в глазах все усиливалась, а раны на теле уже просто пылали от накатывающего на них волнами горячего воздуха.
Дуй больше всего боялся, что именно сейчас в нем проснется бессильный перед пугающей силой огня зверь и изо всех сил боролся с первыми приступами паники. Он заставлял себя думать о воде, о глубоких прохладных озерах,
Дуй уже еле волок ноги, споткнулся и, не выдержав, в страхе закричал. Он завертелся на месте, бросился то в одну сторону, то в другую, и вдруг наткнулся на каменный стол, черная крышка которого вся была покрыта таинственными письменами.
От радости у Дуя затряслись руки, он забыл о своих страхах и жадно впился воспаленными глазами в четкие мелкие буквы. Вот он, источник колдовской силы старухи, вот откуда она берет свои удивительные заклинания! Щурясь, он пробежал глазами каменную страницу - какие-то странные закорючки, черточки, крючочки покрывали ее. Дуй разочарованно застонал. Он снова и снова растерянно разглядывал вырубленные в каменной книге знаки, и его охватывало отчаяние. Словно почувствовав его затруднения, книга вдруг открылась ему - в голове у него забили гулкие барабаны, и тысячи неожиданных ярких образов наполнили его сознание.
Это не были заклинания. Это были непостижимые, не доступные человеческому глазу тайны земли, воды, неба - всего мироздания, и Дуй вдруг почувствовал себя старым, мудрым богом, всевидящим и всезнающим, не мечтающим разрушить этот мир, а сотворившим его и сейчас с великой любовью созерцающим его.
Зверь, живущий в нем, сопротивлялся этому прежде не знаемому чувству жалости, сострадания, восторга, которое люди зовут любовью, и Дуй пытался запомнить как можно больше из того, что вдруг открылось ему, в надежде использовать это для своих черных целей. Но книга словно читала его низкие, недостойные мыслишки, и всё прочитанное мгновенно улетучивалось из головы. Он злобно скрипел зубами, вновь и вновь пытаясь подчинить себе строптивую книгу, тер глаза, будто полные песка, смахивал льющиеся ручьем слезы и торопил, торопил себя, чувствуя, что времени у него почти не остается.
Неожиданно по поверхности стола побежали черные полчища каких-то крошечных, как муравьи, тварей. Они закрыли собой письмена и набросились на Дуя, больно жаля его в руки, в лицо, в голову, впиваясь в его кровоточащие раны и нанося новые. Дуй закричал и принялся отдирать муравьев от себя, прихлопывать их руками, стряхивать на землю, но тысячи новых тварей уже лезли на стол, издавая сводящий с ума пронзительный визг. Они быстро увеличивались в размерах, и вскоре Дуй смог получше рассмотреть этих злобных существ - это были маленькие копии колдуньи с большой головой...
Обливаясь слезами и кровью, Дуй кричал уже во весь голос, но твари, которыми он был облеплен с головы до ног, вопили еще громче, ожесточенно набрасываясь на нежеланного гостя.
Вдруг задрожала земля, по пещере пронесся сильный нарастающий гул, и Дуй с ужасом ощутил, как колеблется гора, в недрах которой он находился.
Забыв про чудесные письмена, он ринулся в ту сторону, откуда доносился гул, - скорее всего, там и был выход из пещеры. Он почти не видел дороги: из страха, что твари выгрызут ему глаза, он сильно щурил их. Да и что мог он различить в этом слепящем тумане? Бежать навстречу опасности было страшно, но еще страшнее казалось ему остаться здесь, в проклятой каменной ловушке.