Звездные врата. Новая порода
Шрифт:
— Не бойся, мальчик, — улыбнулась ему леди Асгар. — Она мне не повредит. Как её зовут?
— Воркен.
— Ага… по имени демона высот! Несомненно, подходит. Давай, Воркен, посмотрим твою рану.
Морд, ударив здоровым крылом, перескочила ей на колени.
Леди поднесла морда к свету окна и осмотрела опущенное крыло, не притрагиваясь к нему.
— Ожог от бластера. Но, к счастью, луч задел самым краем. Можно вылечить…
Она поднесла Воркен к стене, и морд, словно подчиняясь неслышному приказу, всеми четырьмя лапами ухватился за камень и повис, а леди Асгар принесла несколько
Кинкар не понимал, что она делает и зачем. Он почувствовал только, как снова ожила Связь, гневно впилась в его тело. И, может быть, потому что это был уже четвёртый приступ, он прислонился к стене, не подозревая, что его лицо превратилось в маску страданий, что Лорпор с удивлением, близким к ужасу, смотрит на него. Он лишь смутно ощутил, как его схватили за плечи, поддержали. Леди Асгар повернулась, её удивление тут же сменилось озабоченностью.
5. Вопрос о праве рождения
Кинкар оставался неподвижным недолго. Боль от Связи ослабла, он отстранился, оглянулся и увидел, что его держит лорд Диллан. Неподвижная коричневая маска лица звёздного человека, к которой Кинкар никак не мог привыкнуть, приобрела новое выражение. А голос Диллана выражал неподдельную тревогу.
— В чём дело, Кинкар?
Молодой человек рывком высвободился и замер, прижав руку к груди, напрягаясь, но уже полностью овладев собой. Тот, кто хранит Связь, не просто отличен среди других, ему не только труднее. Его ноша должна оставаться тайной, особенно для этих рождённых среди звёзд. И потому Кинкар смотрел на всех троих с осторожностью, с какой во времена клановых распрей смотрят на незнакомцев, пока не установят, друзья это или враги.
Когда он не ответил, лорд Диллан обратился к женщине.
— Что случилось?
Он пользовался обычной речью и делал это, как догадался Кинкар, сознательно. А сам Кинкар ничего не хотел больше, чем уйти из этой комнаты, подальше от этих внимательных взглядов.
— Я применила атомар, у морда бластером обожжено крыло.
— Атомар, — повторил лорд Диллан, снова гладя на Кинкара, как будто мог одной силой воли вырвать у молодого человека правду.
— Он боится звёздных машин… — говорил кто-то новый, и в голосе его послышалось презрение. В дверях стоял Вулт, он смотрел на Кинкара, как на лесного зверя, пойманного охотниками. — Он дёргался, проходя врата. Я видел. Должно быть, в его крепости ещё верят в ночных демонов и воющий ужас…
Кинкар готов был дать резкий ответ, но промолчал. Достаточно хорошее объяснение, если им такое подойдёт. Конечно, оно не делает ему чести, но он скорее готов был выдержать их презрение (хотя ему и стало больно при этой мысли), чем открыть правду.
Коричневая рука сжала его запястье, удержала на месте, и леди Асгар оказалась рядом с ним. Каким-то образом она отдала приказ, потому что Вулт и Лорпор, переведя взгляд с её бесстрастного лица на лорда Диллана, повернулись и вышли. Вулт опустил за собой плащ-занавеску, оставив Кинкара наедине со звёздными людьми.
Кинкар попытался уйти вслед за ними, но коричневая рука удержала его. Теперь
— Тяжёлое бремя — нести Связь Троих… — рука Кинкара конвульсивно дёрнулась. Он машинально дал требуемый ответ:
— Быть носителем — не тяжесть, а облегчение тяжести, укорочение путей, от этого светлее делаются ночь и день.
Леди Асгар убрала руку.
— Так я и думала!
Её пальцы быстро начертили в воздухе знак, и Кинкар с удивлением посмотрел на неё.
— Но ты же звёздной крови! — в голосе его прозвучали недоверие и протест. — Ты не ходишь дорогой Троих!
— У каждого народа своя вера, — теперь она говорила, как учитель с учеником. — У нас она тоже есть, хотя, может быть, наше поклонение ей другого рода. Но в Свет верят все. Я считаюсь среди своего народа мудрой женщиной и отчасти разделяю учение Троих. Разве иначе я могла бы знать эти знаки? — снова она сделала в воздухе знак пальцами, десятью, в отличие от его двенадцати. — Но, Кинкар, ты должен кое-что знать для собственной защиты. Силы, которые мы используем, воспринимаются Связью, если она находится поблизости. Связь становится их передатчиком. И чем мощнее сила, тем сильнее воздействует она на Связь. Пересечь паутину… — она покачала головой.
— На тебе, должно быть, раны, глубокие, словно от удара мечом. Следует заняться ими, чтобы не стало хуже.
— Как ты лечила Воркен?
Она покачала головой.
— Эта сила только увеличила бы твои муки. Тебя нужно лечить наукой Горта, а не звёзд. Но я и это могу. Потерпишь?
Он мог воспользоваться её знанием, она доказала, что многое знает. А как же лорд Диллан? Должно быть, она прочла его мысли, потому что улыбнулась и сказала:
— Разве ты не знаешь, что лорд Диллан тоже целитель… в нашем клане? Хотя он лечит не больное тело, а больной мозг. Он прошёл внутренней Тропой, был послушником Леса, испытал Семь Пиров и Шесть Постов.
— Я был учеником Кормала с’Варна, — впервые заговорил лорд Диллан. — Хотя это было много лет назад…
Кормал с’Варн! Предводитель Пути, который жил задолго до бабушки Вурда! Снова на Кинкара обрушилось сознание, что прошлое, окутывающее эти стены, — часть жизни звёздных людей. Но он был согласен подчиниться им, их уверенность убедила его.
Лорд Диллан помог ему расстегнуть пряжки, снять кольчугу и рубашку под ней, а леди извлекла из сумки несколько небольших сосудов, открыла два из них, и сразу запахло цветами и травами в холодном древнем воздухе этого места.
Связь свободно свисала на цепочке, но там, где она касалась кожи, образовался сильный ожог, клеймо, такое глубокое, словно к телу прикладывали раскалённый добела металл.
Леди Асгар достала тонкий листок, который, как паутину, разложила на ладони. Потом с бесконечной осторожностью начала покрывать его мазями из своих флакончиков, сначала из одного, потом из другого, втирая масло, работая с бережностью художника, накладывающего последние мазки на шедевр. Воркен спустилась со стены и подошла к её ногам. Голова морда раскачивалась на длинной шее, Воркен словно наслаждалась запахами мазей. Время от времени она просительно вскрикивала.