Звездные взломщики
Шрифт:
Это была большая площадка на одном из склонов горы, я впервые получил возможность как следует оглядеться. Что и говорить, местность выглядела невесело, я даже слегка расстроился - как же я буду добираться до оговоренного с Алисой места? Впрочем, думать об этом мне пока было явно рано.
Я подошел к краю площадки - внизу был обрыв, спастись бегством просто немыслимо. Вверх вел довольно крутой склон, на самом верху горы я, к своему удивлению, увидел автоматическую зенитную установку. Похоже, к вопросам безопасности братья подходили весьма серьезно.
С правой стороны - если стоять лицом к горе - находилась довольно
Тем временем из галереи один за другим вышли десятка два монахов с винтовками наперевес. Или не монахов, я снова обратил внимание на то, что под сутанами на них был обычный армейский камуфляж. Да и физиономии этих ребят как- то не очень гармонировали со служением богу.
– Прости, брат Ирвин...
– сказал один из моих конвоиров, высокий угрюмый монах.
– Брат Фредерик велел провести тебя к богу. Подойди к стене...
Во рту у меня пересохло - то ли от жары, то ли от внезапного осознания того, что эти симпатичные парни, мягко говоря, собираются меня прикончить. И самым плохим было то, что я не видел из этой ситуации выхода. Бежать - некуда, уговаривать - глупо. Правда, .было во всем этом и кое-что странное. Почему, например, меня так быстро вывели из подземелья? Уверен, братья-монахи могли как следует надо мной поработать. Пусть не для дела, для удовольствия. Видел же я того человека, на столе... Или тот человек был частью большого спектакля? Нет, его и в самом деле убили, возможно, он и заслужил по каким-то причинам смерть. Но то, что он лежал на столе, что монахи при мне унесли его, потом медленно и демонстративно смывали кровь... Наконец меня вывели сюда, привели этих ребят с мощными штурмовыми винтовками - для того, чтобы развалить человека надвое, вполне достаточно и одной такой штуки. Да что там, достаточно просто столкнуть меня вниз, это было бы куда интереснее. Даже если я и не разобьюсь сразу, то буду медленно подыхать с переломанными костями.
Все это было очень странно. А главное, я не верил, что брат Фредерик решится меня убить, ему это ничего не давало. Ведь даже если я шпион, мне все равно некуда бежать. Выходит, все это фарс, спектакль? Простая обыденная проверка? По крайней мере в это очень хотелось верить. Но проверить эту хрупкую теорию можно было только одним способом.
– Брат Фредерик делает ошибку, - громко сказал я.
– Я мог бы быть ему полезен.
Медленно подойдя к стене, я повернулся, прижался спиной к горячему камню. Взглянул на «монахов» с винтовками, те уже выстроились в ряд. Правда, особого энтузиазма я на их лицах не видел, и это тоже было странно. Я хорошо знал таких ребят, для них разнести человеку голову - одно удовольствие. Так почему же они такие хмурые? Или как раз потому, что все это фарс, и они это знают? И потому недовольны - как дети, у которых отняли вкусненькое?
– Приготовились...
– скомандовал монах. Боевики подняли , оружие. Не спорю, я почувствовал себя очень неуютно. Никогда еще на меня не глядели двадцать стволов одновременно.
– Передайте брату Фредерику, что он ошибся, -
– А теперь давайте, не тяните...
Я взглянул на небо - хоть и не земное, но все равно голубое. Возможно, для меня и в самом деле все сейчас закончится.
– Огонь!
– скомандовал монах, я невольно вздрогнул и закрыл глаза...
Ничего не произошло, я все еще был жив - я убедился в этом окончательно, приоткрыв глаза. Боевики, негромко переговариваясь, уходили назад в галерею, а у самого входа...
У самого входа стоял брат Фредерик. Заложив руки за спину, он медленно подошел ко мне, на губах его играла улыбка.
– Что ж, брат Ирвин, вы меня убедили, - сказал он.
– Или, может быть, не Ирвин?
– Фредерик с усмешкой взглянул на меня.
– Пусть будет Ирвин, - ответил я.
– Говоря откровенно, мне не очень понравились ваши фокусы.
– Я поморщился от боли в груди.
– Наверное, я вернусь на Землю.
– Как, вы уже не хотите остаться?
– В голосе Фредерика звучало притворное удивление.
– Нет. Я не люблю, когда со мной играют.
– Перестань, Ирвин...
– Брат Фредерик доверительно похлопал меня по плечу.
– Ты же сам знаешь, как трудно в наше время верить людям. Я должен был убедиться, что ты не лжешь.
– Только не говори, что это тебя убедило, - усмехнулся я.
– Все равно не поверю.
Фредерик засмеялся.
– Брат Ирвин, ты нравишься мне все больше и больше. Думаю, мы с тобой сработаемся.
– Я ведь сказал, что хочу уехать.
– А если я попрошу остаться?
Вряд ли меня можно упрекнуть в черствости и неумении прощать обиды - в конце концов, мне не раз говорили, что я чертовски хороший парень. Выдержав подобающую случаю паузу - все это время Фредерик терпеливо ждал, - я посмотрел ему в глаза.
– Но ты обещаешь, что больше подобных экспериментов не будет?
– Обещаю, брат Ирвин. Если что будет не так, я тебя просто пристрелю.
У этого парня определенно было чувство юмора, и это не ускользнуло от моего внимания.
– Договорились, брат Фредерик. Я буду придерживаться тех же правил...
– Я довольно нахально посмотрел монаху в глаза.
Фредерик улыбнулся - судя по всему, оценил глубину моей фразы.
– Сейчас тебя проводят в лазарет, потом отдыхай. На молитву можешь не ходить, еду тебе принесут. Остальное обсудим позже...
– Повернувшись, брат Фредерик подошел к галерее и быстро скрылся из глаз.
– Идите за мной, брат Ирвин...
– Один из конвоиров взял меня за руку.
– Я провожу вас в лазарет.
Возражать я не стал.
Лазарет оказался довольно приятным местом. Здесь было несколько палат, мне выделили отдельную. Судя по тому, как со мной обращались, я таки влился в ряды Старших Братьев. Поразительная карьера, особенно если судить по затраченному времени. А вот интересно, что скажет на это брат Юлиан?
После того как вежливый и обходительный монах обработал мне рану на груди - судя по работе, это был профессиональный врач, - я с удовольствием забрался в мягкую чистую постель. Не прошло и пяти минут, как прямо в постель мне принесли ужин, на этот раз меня обслуживали две молодые смазливые монашки. Но да поверит мне Алиса, мое сердце не дрогнуло, я был неприступен и тверд. И это, клянусь здоровьем Ее Величества, было самым трудным за сегодняшний день.