Звездный час по тарифу
Шрифт:
– Это я! – закричала она, когда полицейский запихнул ее в небольшую вонючую камеру и задвинул решетку. – Мое имя – Ксения Сан-Донато! Убедитесь в этом сами!
Полицейский, взяв газету, тщательно сравнил фотографию с лицом Ксении и вынес вердикт:
– Сеньора, за то, что вы называетесь чужим именем и пытаетесь ввести меня в заблуждение, вам грозит еще до пяти лет тюремного заключения!
Усевшись на грязную скамейку, Ксения обхватила голову руками. Вслед за этим она подскочила к решетке и заявила:
– Если я арестована,
Полицейский почесал кадык и заметил:
– И что вам для этого нужно?
– Телефон! – завопила Ксения, и через минуту полицейский принес ей в камеру красный аппарат. Ксения, моля бога, чтобы не попасть в меблированные комнаты, набрала номер дяди Николаса.
– Резиденция сеньора и сеньоры Сан-Донато, – услышала она чопорный голос дворецкого.
– Я желаю немедленно переговорить с сеньором Николасом! – заявила Ксения.
Дворецкий спросил:
– С кем имею честь, сеньора?
– Его племянница Эрика! – солгала Ксения, решив, что правда вызовет у дворецкого только недоверие.
– Сию секунду, сеньора, – ответил тот, раздались первые аккорды «Лунной сонаты» Бетховена, и послышался вальяжный баритон дяди Николаса:
– Николас Сан-Донато слушает. Эрика, в чем, собственно, дело?
– Дядя Николас, это не Эрика, а Ксения, – произнесла девушка, наблюдая за полицейским, который явно подслушивал ее разговор.
Последовала легкая заминка, дядя Николас осторожно спросил:
– Ксения, это действительно ты?
– Дядя, это я, или вы не узнаете мой голос? – продолжила Ксения. – Прошу вас не падать в обморок, я звоню вам не с того света, я жива и здорова!
– И где ты? Неужели в Эльпараисо? – внезапно осипшим голосом спросил дядя Николас.
Ксения, прочитав вывеску на противоположной стене «Полицейское управление города Лас-Катарана», ответила:
– Некий городок Лас-Катарана...
Дядя подумал, и внезапно его голос сделался резким и колючим:
– Сеньора, что за идиотские шутки! Моя племянница Ксения погибла, это известно каждому! А вы наверняка хотите получить от меня денег, но вам это не удастся! Если вы не оставите меня в покое, то я привлеку вас к ответственности! Забудьте этот номер!
И дядя повесил трубку. Ксения сделала вид, что продолжает разговор, а сама стала крутить диск, набирая номер мобильного телефона Андреаса. Тот отозвался на семнадцатый гудок (полицейский уже выразительно посматривал на часы), Ксения зашептала в трубку:
– Андреас, это я, Ксения. Слушай меня внимательно и не перебивай!
– Ксения! – воскликнула тот недоверчиво, и в его голосе девушка уловила бурную радость. – Боже мой, ты жива!
– Да, я жива, я не погибла при падении самолета, – заговорила та. – Ты должен мне помочь, и как можно быстрее. Я нахожусь в полицейском управлении городка Лас-Катарана, и ты...
В трубке что-то противно хрюкнуло, связь немедленно прервалась, и Ксения воскликнула:
–
Ей ответил полицейский, который стоял около решетки и размахивал телефонным кабелем, который он вытащил из розетки:
– Сеньора, ну что, наговорились со своими дружками? Мне кажется, что вам хватит ломать комедию! Сразу видно, что вы авантюристка и преступница и не имеете никакого отношения к Ксении Сан-Донато, которая погибла в авиакатастрофе и была кремирована! Мы с женой читали об этом в газетах!
– Прошу вас, сеньор полицейский, – произнесла Ксения, – мне нужно сделать еще один звонок, всего тридцать секунд!
Полицейский отворил камеру, вырвал у Ксении из рук телефон, вышел, громыхая связкой ключей, запер решетку и только тогда ответил:
– Сеньора, я и так проявил к вам чрезмерное снисхождение, разрешив позвонить дважды! Вы пытались меня обмануть, я же видел! Если вы сумели поговорить с вашим адвокатом, то тем лучше – он за вами приедет! А если нет... Судья Бурендиа охотится сейчас на аллигаторов в болотах, он ужасно не любит, когда его отвлекают от любимого занятия. Придется вам дождаться, пока старикан не вернется с парочкой зубастых тварей! Не больше недели! Потом он такие сапоги из аллигаторов шьет! А пока посидите в камере, отдохнете, поразмыслите на досуге о своем поведении, авось покаетесь. Тогда и судье легче, и мне, и вам: вы отправитесь в тюрьму лет на пятнадцать, я смогу жить спокойно!
Полицейский отошел от решетки и уселся за стол. Ксения попыталась воззвать к его милосердию и доброте, но тот включил радио, по участку разнеслись бодрые ритмы самбы, которые заглушили голос Ксении.
Понимая, что ничего от полицейского не добьется, Ксения уселась на скамейку, прислонилась к грязной стене, выкрашенной краской некогда светло-зеленого цвета и испещренной похабными надписями, и задумалась.
Дядя Николас не узнал ее – или решил сделать вид, что не узнает? Но какой от этого прок, ведь она, если не сегодня, так через несколько дней появится в Эльпараисо. Услышал ли ее Андреас и разобрал ли он название этой богом забытой дыры, городка Лас-Катарана?
Ксения вытянулась на узкой скамейке и, внимая самбе, попыталась заснуть.
Феликс Разумовский посмотрел на результаты экспертизы: патологоанатом только что завершил токсикологическое исследование тела пилота Марио Сантаны.
– Все более чем очевидно, – снимая белый халат, произнес патологоанатом, – ваш подопечный скончался от убойной дозы экспериментального лекарства траксимил. Впервые сталкиваюсь со случаем, когда этот самый траксимил используется для умерщвления. Вообще-то он еще не допущен на рынок и проходит тестирование в медицинских институтах и лабораториях фармацевтических концернов, однако им уже торгуют на черном рынке. Пройдет еще год или полтора, прежде чем траксимил будет разрешен к продаже в аптеках.