Звездный демон
Шрифт:
“Девчонка”, - подумал Менес, но не с презрением, а с жалостью и чем-то вроде нежности.
– Завтра погуляем, - сказала Киа, потом повернулась и торопливо удалилась.
* Древние египтяне действительно отмечали так называемые “выходы” своих божеств: во время них изображение божества выносилось из храма и показывалось народу. Праздники сопровождались ритуальными действиями, символизировавшими мифические представления о том или ином боге, гаданиями, народными гуляниями.
==========
На другой день Менес приступил к исполнению своих обязанностей с новым и пугающим чувством. Вчера как будто расширилось его видение… он понял, почему мать говорила о жестокости Ра. Вернее, не говорила, а думала так, хотя и пыталась это скрыть от него. Менес лучше понял жизнь, но вместе с тем стал более жестоким и сам.
“Ра дарует жизнь, когда доволен в своем сердце, - думал он. – Ра сжигает все живое, когда гневается. И это правильно”.
Но Менес не знал, как снова посмотрит на своего бога теперь.
Но когда Ра вышел к своим слугам, в новом зеленом платье, с серебряной пластиной на груди и волосами, убранными в косу – особенно хрупкий и юный сегодня – Менес воззрился на повелителя с прежним выражением. Великой любовью и великим трепетом. Что же, разве он не знал, каков Ра в гневе?
День прошел так, как Менес уже привык – хотя к такому невозможно было привыкнуть: это было каждодневное возрождение радости. Ра питал свою свиту силой и счастьем. Он был бог. Если в маленькую голову какого-нибудь из его слуг и закрадывались сомнения, близость к Ра их рассеивала. Ни в чьем больше присутствии они не испытывали таких чувств - радости духа и всего тела…
Но когда наступило время отдыха, Менес почувствовал, что не может отдыхать. Как будто какой-то жучок свербел в его сердце и точил его. Он все еще слышал тот выстрел, видел тот выстрел… и труп.
Менес вышел в коридор и пошел в направлении покоев девочек. Он был один, и отчего-то двигался осторожно, приглушая шаги. Скоро мальчик увидел маленькую тень, замершую у стены, которая через мгновение скользнула к нему.
– Привет тебе, - шепнула Киа. Она улыбнулась, но тут же стала серьезной. Подведенные глаза блестели от волнения.
Менес хотел взять ее за руку, но застеснялся.
– Пойдем, - сказал он, взглянув на нее и тут же потупившись снова.
Они пошли по коридору, как тогда, давно, во время первой несостоявшейся прогулки – но больше не были беззаботными детьми. Вернее, Киа уже тогда была озабочена, а Менес этого не видел или просто не подумал…
– Я хотела с тобой поговорить, - тихо сказала Киа через некоторое время. Вокруг по-прежнему не было никого, но Менес тут же настороженно огляделся.
– Слушаю тебя, - сказал он.
– Ты тогда спросил, одна ли я в семье, - произнесла Киа. – У меня было две сестры и брат, самый младший.
– Было? – прервал ее Менес.
– Да, - ожесточенно ответила девочка. –
Менес, ощущая большую неловкость и жалость, вздохнул и подергал себя за косу.
– И что же? – спросил он.
– Слушай, - ответила Киа. Она на него не глядела, точно ощущала такую же неловкость в его присутствии. – Когда нас осталось двое, я и Бекет, отца заметил один человек из дворца. Мой отец особенный, - по губам ее скользнула улыбка, - он сам научил себя “божественной речи” и рано научил меня. А еще он очень умен. Ра узнал о Неби, и тогда всю нашу семью взяли в Мен-Нефер-Ра, приблизив ее к трону.
Киа помолчала. Менес слушал ее не прерывая.
– Все в нашей деревне мечтали о городе бога, - продолжала девочка. – Каждый надеялся, что его отличат и для него кончится такая жизнь. И для нас она кончилась. Это иногда происходит с черными людьми, но гораздо реже, чем с вами, и для нас это огромное счастье…
– Да, конечно, - сказал Менес.
Он снова вздохнул, глубоко взволнованный рассказом. Мальчик еще не вполне понимал, к чему ведет Киа. Может, ей просто хочется поделиться тем, что у нее на сердце?
– А где же твоя сестра? – спросил он.
– Здесь, со мною, - улыбнувшись, сказала Киа. – Она тоже жрица Ра. Ты не знал?
– Нет, - сказал изумленный Менес. – Почему ты не говорила?
– Потому что ты не спрашивал, - ответила девочка.
Они еще некоторое время шли молча, а потом вдруг Киа села на пол у стены, обхватив колени руками. Удивленный Менес сел рядом.
– Ты что? – спросил он.
– Не могу ходить, когда такое говорю, - тихо пояснила девочка, разглаживая на коленях свой голубой калазирис. – И это опасно…
Менес подумал, что еще большее подозрение они могут вызвать, если их найдут сидящими рядом в коридоре у стены, но промолчал.
– Но в деревне осталась семья моего дяди, - продолжила Киа. – Того, которого вчера…
Она вдруг словно вспомнила, что ее дядю застрелил отец Менеса, и бросила на мальчика взгляд, в котором была ненависть. Не к нему именно. Ко всей его… породе.
– И вот, - со слезами сказала Киа. – У моего дяди большая семья, и я не знаю, что они будут делать теперь. Он же кормил их.
– Но что побудило его сделать это? – спросил Менес. Он не знал, как ее утешить, вообще не знал, что тут можно сказать.
– Есть много причин, которые могут к такому побудить, - ответила Киа.
Она вдруг словно решилась замолчать. Как будто Менес был слишком мал, чтобы понять ее, или просто ему нельзя было такое говорить.
Менес сообразил, чего девчонка боится.
– Не бойся, - приглушенно сказал он. – Я тебя не выдам.
– Спасибо, - слезливо ответила Киа. Она покосилась на него своими черными глазками, в которых ему снова почудилась ненависть.