Звездный демон
Шрифт:
– Отец, я играл, - сказал мальчик, стараясь смотреть отцу в глаза. Задирать голову так высоко было больно. – Я рисовал круги и кидал в них камешки… Я почти всегда попадал, - похвастался он; но тут же понял, что совсем некстати.
Нефертари закусила губу при виде лица своего супруга и господина. Тот шагнул к дерзкому сыну и стиснул его плечо так, что тот побледнел от боли; но удержался от вскрика.
– Никогда больше не смей делать так, - приказал Сит-Ра, впиваясь взглядом в лицо ребенка. – Круг – это образ великого солнца! Ты оскорбил
“Я виноват, я не знал!” - хотел сказать Менес; но отчего-то промолчал, и только мигал от напряжения, не отводя глаз от лица отца.
Сит-Ра отпустил сына, а потом сандалией стер ближайший круг. Осознав, что совершил богохульство сам, досадуя и гневясь на себя, сжал губы.
– Хекет! Сейчас же сотри все это! – приказал он кормилице, стоящей рядом и молча дрожащей от страха за своего воспитанника.
– Слушаю, господин!
Хекет проворно побежала в дом. Отец, сын и мать не трогались с места, дожидаясь ее возвращения, хотя Сит-Ра с сыном нужно было спешить.
Кормилица вернулась с чистой белой тряпицей. Опустившись на колени, она, под немигающим взором господина, стала благоговейно стирать круги, которые, забавляясь, так небрежно начертил вчера Менес.
Уничтожив последний образ солнечного бога, Хекет встала и, отряхнув платье, поклонилась Сит-Ра.
– Все сделано, господин!
Сит-Ра хотел сказать что-то одобрительное, но вместо этого насупил густые брови; глаза гневно засверкали на окаменевшем лице. Военачальник поднял руку к маске - и через несколько мгновений вместо человека перед его домочадцами появился шакалоглавый бог смерти. Тяжелая черная маска и воротник словно бы вовсе не имели веса для этой могучей фигуры, теперь казавшейся целиком отлитой из металла.
Менес был бледен и не улыбался. Подавляя дрожь, он пошел за своим страшным отцом, не оглянувшись на дом и мать. Даже предстоящий полет на вимане, первый полет в его жизни, сейчас не радовал мальчика.
Он чувствовал, что сделал что-то запретное и не понял этого – он чем-то отличался от людей, окружавших его. И это отличие их пугало. Пугало и самого Менеса.
Отец – вернее, уже не отец, а “Анубис” - сел на свою огромную сверкающую механическую птицу, дожидавшуюся его на земле со сложенными крыльями. Протянул руку к сыну.
– Садись!
Из-под маски прозвучал львиный рык, а не человеческий голос. Менес слышал, как говорят воины бога, но сейчас содрогнулся и втянул голову в плечи. Он молча забрался в кабину и сел между колен отца; тот обхватил его своей лапой, а другой повернул какой-то рычаг…
И по обе стороны от Менеса плавно развернулись два огромных белых крыла; машина оторвалась от земли, и та стала все уменьшаться и уменьшаться. Менес тихо вскрикнул от восторга; твердая рука крепче прижала его, не давая дернуться и вывалиться. Но он бы не вывалился. Он больше не боялся, Менес сейчас был в своей стихии!
– Как хорошо! – воскликнул мальчик, ощущая себя могучей птицей. Нет, лучше – повелителем могучей
– Не болтай! – рыкнул над ухом голос. Менес замолчал, но улыбаться не перестал. Он даже зажмурился на миг; мальчику хотелось, чтобы этот полет никогда не кончался.
Но стоило ему так подумать, как они начали снижаться; теперь ему пришлось ухватиться за отцовскую юбку-повязку, чтобы удержаться. Но Сит-Ра сам удержал его надежно, как камень. Он посадил свой летательный аппарат плавно, точно на пуховую подушку, как будто ему ничто не мешало.
Сит-Ра подхватил сына под мышки, чуть не оцарапав боевыми перчатками его голые бока, и высадил из машины.
– Вот дом бога, - прорычал он, указывая на возвышающийся перед ними дворец, напоминавший усеченную пирамиду. – Соберись!
Они приземлились на белую каменную площадку позади белой каменной громады. Менес только сейчас увидел, какая это громада.
Сколь же велик бог, живущий в таком доме?..
– Мы сейчас войдем прямо во дворец? – спросил Менес. Одинокий голосок его прозвучал, как и следовало голосу испуганного ребенка.
– Сейчас ты должен молчать и держать глаза и уши открытыми, - повелел “Анубис”, в котором очень трудно было признавать отца. – И делать только то, что тебе прикажут!
– Да, отец.
Больше отец, казалось, не обращал на него внимания. Воздев энергетическое копье, он направился прямо к низкой квадратной двери в толще белой стены дворца. Менес с изумлением увидел, что проход не закрывается… или не закрыт сейчас; однако по обе его стороны стояли грозные воины в соколиных масках. Похожие на отца. Но отец был грозней.
При виде подходившей пары часовые взяли копья наперевес. “Анубис” тоже взял копье наперевес и рыкнул:
– Начальник стражи бога! Веду нового жреца для Ра!
Как будто и не о сыне говорил. Но энергетические копья стражников тотчас же поднялись обратно. Один сокологлавый “Хор” отсалютовал начальнику, ударив копьем в землю, и оба воина опять замерли, как истуканы. Однако похоже было, что войти явившимся не воспрепятствуют.
По-прежнему никак не ободряя сына, Сит-Ра вошел в узкий коридор с низким массивным потолком; их сразу накрыли прохлада и тень. Тут Менес понял, что пока они убирали следы его вчерашнего богохульства и летели в дом Ра, уже рассвело.
“И где же сейчас великий бог? Может, в небе? А вдруг мы опоздали?..”
При этой мысли у Менеса чуть не подкосились ноги. Но мешкать и спотыкаться было нельзя, и он не споткнулся. Мальчик молча и сосредоточенно следовал за отцом навстречу величайшему событию своей жизни.
Каменный коридор и его ответвления были желтовато-белыми, узкими и одинаковыми: Менес только диву давался, как отец узнает дорогу. Во всем дворце, казалось, не было ни души, кроме них двоих. Но вот однообразие кончилось, и они вышли на высокие окованные бронзой двери.