Звёздный огонь

Осояну Наталья

– Пусть Капитан-Император сначала выйдет из укрытия! – тотчас же ответил Амари. Хриплый голос едва повиновался, грозил вот-вот исчезнуть окончательно. – Я хочу его увидеть!

Он лежал на земле, придавленный тяжестью Змееныша, и вдыхал резкий зеленый запах… ох,

три тысячи кракенов, это же клумба! Одна из тех, вдоль которых днем постоянно прогуливаются нарядные парочки, то и дело останавливаясь, чтобы полюбоваться цветами. Принц протянул руку и нащупал посреди переплетения сломанных ветвей розу. Цвет её в темноте был не виден, но он знал – красная.

Он сжал шипастый стебель так, что стало больно до слез, и в этот миг послышались осторожные шаги, а вслед за ними и голос:

– Я здесь, мой мальчик.

Сколько в этом голосе было любви…

Змееныш прыгнул, словно был туго натянутой пружиной, но лучники тоже не оплошали, и в полете его пронзили сразу три стрелы. Всё же полукровка почти сумел завершить свою самоубийственную авантюру: он рухнул на землю рядом с Аматейном и, качнувшись, привалился к коленям бывшего хозяина. Капитан-Император, помедлив лишь мгновение, наклонился и одним резким движением сломал ему шею.

Этого мгновения Амари оказалось достаточно.

Медальон лег ему в ладонь, обрывки цепочки скользнули на землю. «И всё? Ради этой вот безделушки он пошел на смерть?» Ответа не было, но принц вдруг ощутил некое странное присутствие – как будто тень «Невесты ветра» за спиной вдруг разделилось, и вместо одного фрегата

его теперь звали сразу два. Если бы всё это происходило в иной обстановке, Амари бы понял, что произошло, а сейчас он окончательно утратил способность размышлять и мог только смотреть на драгоценность в своей руке, словно блики на гладкой поверхности его заворожили.

Краем глаза он заметил неподалеку зарево и подумал: «До рассвета ещё далеко».

Шум моря

Потом крылан очнется и спросит, удивленно моргая: «Что произошло?»

Потом в открытом море встретятся два корабля: у одного будут зелёные паруса, а другой окажется совершенно пустым, как если бы вся его команда дружно прыгнула за борт, сойдя с ума из-за какой-нибудь эпидемии или, что более вероятно, из-за того, что так захотел сам фрегат. Прошлого не отменить, и привычки, что въелись за долгие годы, уже никуда не исчезнут.

Потом они смогут вспомнить добрым словом тех, кто ушел к Великому шторму…

Всё это будет потом.

А сейчас – ведь огонь вечен, пока горит! – посреди огненного ада двое сжали друг друга в объятиях так крепко, как будто захотели стать единым целым. Раньше им уже перепадали мгновения такого единения душ, но ещё никогда не было мгновения истины.

Окажись в этот миг рядом хоть кто-нибудь, он услышал бы сбивчивый шепот:

– Никогда, слышишь? Никогда больше не смей меня терять!

И в ответ, короткое:

– Не посмею…