Звёздный странник
Шрифт:
Устало сел в кресло, и оно понесло меня в неизвестном направлении. Случайно нажал в подлокотнике кнопку. Вокруг кресла засеребрилась сфера-экран. Замелькали стереокадры. Сначала ничего не понял — настолько чужды и экстравагантны оказались обычаи эпохи. Присмотрелся. В похотливых судорогах извивались люди с инстинктами насекомых… Какие-то сражения в космосе… Это был сексуально-приключенческий фильм. Такой пошлый, что я тут же выключил сферу.
С ощущением голода вошел в какое-то заведение — нечто среднее между рестораном и дансингом. Высокий просторный зал напоен ровным и нежным светом. После огненного безумия улицы здесь приятно отдыхал
Предусмотрительно выбрал столик, за которым сидела молодая пара. «Буду делать то же, что они», — решил я. Те ковыряли рыхлую розоватую массу изящными лопаточками, которыми пользовались как ножом и вилкой.
Бесшумной танцующей походкой подскочила официантка — странная девица с голыми до плеч руками и приятным улыбающимся лицом. Странным было, что ее сахарно белые руки, лицо и даже рыжеватые волосы едва заметно мерцали.
— Что принести? — спросила она.
— То же самое, — кивнул я в сторону соседей.
Официантка, мило улыбнувшись, ушла, а я приглядывался к соседям. Их гладкие, без единой морщинки, лица были невыразительны. Изредка, когда они смотрели на меня, в равнодушных и скучных глазах мелькало удивление.
Девица принесла фужер голубой жидкости и брусок розоватого студня — какого-то синтетического блюда. Я расковырял его лопаточкой и осторожно отправил один кусок в рот.
Сосед тем временем вытащил из кармана пульсирующий шарик, из которого к протянутой руке официантки скакнули искры — электронные сигналы.
Что это? Деньги? А чем буду расплачиваться я? Пошарил в своих карманах. Шарика нет. Зато нащупал прямоугольную пластинку, уместившуюся в ладони. С пластинки глянуло объемное и светящееся изображение моего лица. Под портретом какие-то знаки и надпись: «Гриони — хранитель гармонии».
Словно невзначай я открыл ладонь и показал пластинку официантке.
— Хранитель! — воскликнула та. — Вам надо было сразу показать карточку.
При слове «хранитель» соседи взглянули на меня с испугом и почтением. «Ого, — подумал я. — Здесь я, видимо, важная птица».
А девица еще раз улыбнулась и вдруг, — очевидно, в честь моей персоны — взорвалась, осыпав столик брызгами разноцветных искр. От неожиданности я вздрогнул. А мои соседи захихикали, довольные увеселительным трюком. От девицы остался безобразный металлический каркас, опутанный тонкими проводами. Это был светоробот! Повернувшись, скелет зашагал в служебное помещение заряжаться энергией.
Спать… Очень хотелось спать. Я долго скатался по передвижным эстакадам, пытаясь выскочить за город и выспаться в той роще, где произошла фиксация, стыковка с эпохой. Но рощи не нашел. Наконец до того утомился, что готов был приткнуться под кустом в каком-нибудь парке. Однако супергороду, видимо, не полагалось иметь садов и парков. Здесь вообще не было ни одного деревца, ни одной травинки. Ничего живого, кроме машиноподобных людей.
Это испугало меня. Охваченный минутной паникой, я заметался, как птица, попавшая в клетку.
Зачем-то спустился под землю, где с большой скоростью проносились бесчисленные поезда.
Потом взлетел на самый верх огромного здания. Оно соединялось стометровой движущейся дугой-эстакадой с верхними этажами такого же дома-гиганта. С высоты этой футуристической параболы попытался рассмотреть окраину города. Но сверкающему урбаническому морю не было границ.
Снова спустился вниз, на самый глубокий уровень подземных дорог. В лабиринте безлюдных боковых
Когда проснулся и поднялся на улицу, мне показалось, что проспал целые сутки и что сейчас течь. Город все так же ослеплял, рассыпаясь разноцветными искрами. Только народу было больше.
Я взобрался на знакомую верхнюю дугу и в чистом небе увидел полуденное солнце. Люди прятались от него в электронных кабинах.
На трех просторных площадях, расположенных поблизости, заметил памятники. По-видимому, одному и тому же человеку. Каменные или металлические изваяния стояли в одинаково горделивой позе.
Я подошел к постаменту и прочитал надпись: «Болезней тысячи, а здоровье одно». Сначала подумал, что это памятник выдающемуся ученому-медику. Но странное поведение аборигенов заставило засомневаться.
Люди, проходя мимо истукана, останавливались, вытягивались в струнку, вскидывали правую руку вверх и старательно кричали:
— Ха-хай! Ха-хай!
Я не только не последовал их примеру, но и небрежно держал руки в карманах. Не подозревал, что совершаю ошибку, что электронный город буквально вцепился в меня десятками искусно запрятанных глаз-объективов. Он наблюдал за мной потом весь день, куда бы я ни отправился. Все новые и новые глаза города следили за мной и передавали информацию о моем необычном поведении в БАЦ — бдительный автоматический центр. Об этом я узнал много позже. Тогда я просто стоял перед памятником, глубоко задумавшись. Ничего не поняв, повернулся и зашагал к светящемуся переплетению лент. А за спиной то и дело слышались возгласы: «Ха-хай!».
Долго скитался по городу. Сидя в удобных креслах, бесцельно перемещался с яруса на ярус и думал о том, как свыкнуться с новой эпохой, как найти в ней свое место.
Первые впечатления — безотрадные. Человек, конечно, животное общественное и живет в тесной среде себе подобных. Но такая многоэтажная толпа не могла бы и присниться.
Толпа отличалась удивительной разобщенностью. Толпа одиночек… Впрочем, люди не казались усталыми или озабоченными. Напротив, их лица, бледные из-за отсутствия загара, выглядели сытыми и бездумно счастливыми. Между собой они говорили о пустяках — о новых силиконовых перчатках, только что просмотренном в кабине фильме — очередном секс-детективе. Лишенная всякой образности, речь аборигенов была унылой и плоской.
Да Земля ли это? Может быть, совсем другая планета, лишь похожая на Землю? Может быть, таинственные потомки, выкинув из своей не менее таинственной Вечной гармонии, переместили меня не только во времени, но и в пространстве?
У меня был надежный способ проверки — звездное небо.
Ночью я забрался на самую высокую в этой части города параболу. К моему неожиданному счастью, с параболической эстакадой что-то случилось. Она остановилась, огни погасли. Люди, лавируя в темноте между оголившимися креслами, расходились по соседним передвижным дугам.