Звёздный свиток
Шрифт:
— Конечно, ты не тот телохранитель, которого выбрала бы для него я, но тоже ничего, — поддразнила Янте. — Ты даже любишь его! Мой сын, а ты любишь его! Это лучшая шутка, которую мне удалось с кем-нибудь сыграть, самый удачный заговор в моей жизни!
Пандсала в ужасе уставилась на ребенка Янте. Внутренний голос подсказывал ей вырвать дитя из рук сестры и перебросить его через стену в глубокое ущелье, по дну которого тек Фаолейн.
Янте смеялась.
— А теперь давай его обратно. Он мой. Но еще важнее, что он принадлежит к племени моей матери. Я всегда думала, как несправедливо, что она
На лужайку упала чья-то тень, и Пандсала увидела отца — высокого, зеленоглазого и непреклонного. Он сказал:
— Отдай его нам. Пора.
Она прижала дитя к груди, призвала на помощь всю свою силу и метнула в Ролстру и Янте копье Огня «Гонца Солнца». На ее глазах их плоть почернела и съежилась, но они и мертвые продолжали смеяться.
Она бросилась бежать, споткнулась о ступеньку, упала, выпустила из рук свою драгоценную ношу и в ужасе вскрикнула. Но в одеяле никого не было.
На верхней лестничной площадке появилась Сьонед; изумруд в ее перстне пылал так же ярко, как ее изумрудные глаза. Она встала на колени и подобрала фиолетовое одеяло, не отводя взгляда от Пандсалы.
— Что ты сделала? — требовательно спросила она. — Посмотри на кровь!
Пандсала отпрянула от бархата, с которого стекали крупные капли густой красной жидкости. Они падали на согретые солнцем камни и превращались в черные круги. Принцесса потрогала один из них, обожгла кончик пальца, но не почувствовала боли.
Вдруг она подняла глаза и зарыдала от облегчения, когда из замка вышел Поль и встал рядом со Сьонед. Но это был не тот мальчик, которого знала Пандсала, а взрослый мужчина, высокий и гордый. На его пальце красовался перстень с огромным топазом, окруженным аметистами. Он с любопытством посмотрел на нее сверху вниз, но не узнал. Сьонед взяла его за руку и назвала своим сыном.
Пандсала открыла рот, чтобы сообщить правду. Она могла разрушить планы Сьонед, сказав, что Поль сын Янте.
Но не могла. Если уж она убила Янте и Ролстру, чтобы освободить от них Поля, не имело смысла говорить, кто был его настоящей матерью. Она не могла причинить ему такую боль.
Приблизилась другая тень, и она в ужасе подумала, что Ролстра восстал из пепла. Но это был Масуль. Он шагнул вперед, и в глазах самозванца вспыхнуло злобное веселье, когда он занес над головой Поля свой новый кунакский меч.
— Нет! — снова вскрикнула она. Позади выросли три новые тени, темные, угрожающие и еще более роковые, чем Масуль. Рохан должен изменить свое решение, должен позволить ей остаться регентом Марки, иначе она не сможет продолжать спасать Поля от опасностей, которые угрожают ему снова, и снова, и снова…
Масуль смеялся над ней, а сверкающий меч продолжал медленно и неуклонно опускаться на шею Поля.
— НЕТ!
— Миледи!
Она села на кровати, вздрогнула и бессмысленно посмотрела на стоявшего рядом мальчика. Он держал свечу. Отсвет пламени плясал на его черных волосах, отражался в глазах — зеленых, как у Ролстры, как у самозванца… как у Сьонед. Их лица наложились друг на друга, сверху возникло лицо Янте, и Пандсала в страхе отшатнулась от него.
— К-кто
— Меня зовут Сеяст, миледи, — сказал он, и другие лица исчезли при звуке его голоса. Значит, это только сон… Всего лишь мальчик с одним кольцом фарадима на правой руке.
— Простите меня за вторжение, но… меня послали узнать, как вы себя чувствуете после вечернего несчастья.
— Неплохо, — ответила она. Собственный тонкий и слабый голос казался ей омерзительным.
— Рад слышать, миледи, — застенчиво улыбнулся он. — Другим куда хуже. Но я думаю, вы намного сильнее, чем они.
— Кажется, тебе тоже не слишком досталось. — Она спустила ноги на пол и пригладила волосы. — Ты так силен? Он вспыхнул.
— Я вовсе не так уж одарен, миледи. Если с вами все в порядке, то мне лучше уйти и дать вам отдохнуть.
— Подожди, — Она схватила мальчика за руку; Сеяст уважительно и заботливо помог ей подняться. — Дай мне что-нибудь выпить.
Он послушался. Пока Пандсала добиралась до ближайшего кресла, Сеяст налил ей вина, и она жадно выпила, стремясь смыть с себя остатки страшного сна.
— Хотите, чтобы я позвал врача, миледи?
— Нет. — Почувствовав себя лучше, Пандсала расправила плечи и внимательно всмотрелась в юношу. Принцесса была уверена, что видела его раньше. Наконец она вспомнила. — Ты тот мальчик, который ухаживает за леди Холлис?
— Имею такую честь, миледи.
— Понимаю. — Узнав его, она успокоилась. Это не тень. Всего лишь красивый и услужливый мальчик, добрый и понятливый. Он никому не расскажет то, что мог нечаянно подслушать. — Я видела сон, — сказала она, — когда ты вошел и разбудил меня. Должно быть, ты испугался.
— Не настолько, насколько испугал вас, миледи. — Он снова улыбнулся. — Я слышал крик и решил, что нужно разбудить вас.
— Благодарю. Сон был плохой, — принужденно сказала она, довольная, что ничем не выдала себя. — Спасибо тебе за внимание, Сеяст. Теперь можешь идти. Я пришла в себя.
— Очень хорошо, миледи. Но все же постарайтесь отдохнуть. Вы выглядите очень усталой.
— Постараюсь. Спокойной ночи.
Выйдя из палатки, Сегев тихонько усмехнулся. Какой там голос крови? Пандсала не узнала в нем сына Янте. Выходка была дерзкой, но ночь, поддержка Миревы и особенно смерть Андраде перевозбудили его. Он ощущал силу как порыв метели, заряд колючего, холодного снега, прикосновение которого обжигало тело и пронизывало его яростной энергией. Ум Сегева жаждал Звездного Свитка, жаждал узнать новые чары, которые сделали бы его еще более могучим. Но надо было подождать.
Недолго.
Он продолжил путь к палаткам верховного принца. Показав стражам свое кольцо, юноша остановился у палатки Мааркена, прислушался к доносившимся оттуда голосам и стал следить за падавшими на стенку тенями.
— Холлис… Останься здесь на ночь, ты не так хорошо себя чувствуешь, чтобы…
— Я хочу уйти и уснуть в собственной постели!
— Здесь твоя постель! Ты скоро будешь моей женой, а это значит, что моя постель и твоя тоже!
— Мааркен, оставь меня… Я не могу…
Сегев снова усмехнулся, едва удерживаясь от смешка при виде тени Холлис, отпрянувшей от тени повыше. Возбуждение заставило его обхватить себя обеими руками.