Звездный зверь
Шрифт:
— Нет, не утруждайтесь, — ответил ему Кику. — Когда говорят "да", это понятно на любом языке.
— Но она говорит это так красиво, — сказал Фтаемл. — Она говорит о всяких чудесных и ужасных вещах, случавшихся в далеком прошлом.
— Меня интересует только то, как все это повлияет на будущее. И как поможет нам поскорее убраться с этого отвратительного ветра. — Мистер Кику чихнул. — Ох, Боже мой!
Доктор Фтаемл снял с себя плащ и накинул его на узкие плечи мистера Кику.
— Друг мой… брат
— Нет-нет, не надо, вы сами простудитесь.
— Нет, только не я.
— Тогда хотя бы давайте укроемся вместе.
— Сочту это за честь, — мягко ответил медузогуманоид, его щупальца подрагивали от избытка чувств. Он накрыл плащом себя и мистера Кику, и они прижались друг к другу, тогда как Ламокс заканчивал свою цветистую речь. Бетти повернулась к Джонни.
— Это самое большее, что ты когда-либо сделал для меня.
— Ах, брось, проныра. Ты ведь никогда не простужаешься.
— Но при этом ты мог бы меня и обнять.
— Да? На глазах у всех? Пойди-ка и прижмись лучше к Ламоксу.
Пока Ламокс говорил, его передние ноги не опирались на землю, и голова возвышалась над всеми. Собравшиеся вокруг хрошии, пока длилась эта речь, упали на колени, затем поджали ноги, приняв покорный вид, такой же, как у их командора. Наконец речь закончилась, и Ламокс добавил лишь одно резкое замечание. Хрошии зашевелились и начали двигаться.
— Она говорит, — перевел Фтаемл, — что сейчас хочет, чтобы ее оставили одну с ее друзьями.
— Спросите ее, — сказал Кику, — может ли она заверить своего друга Джона Томаса, что сказанное ею сейчас — это истинная правда и может расцениваться как официальное соглашение?
В то время как остальные хрошии спешили убраться отсюда, доктор Фтаемл коротко передал это Ламоксу. Тот выслушал его, затем повернулся к Джону Томасу. Из его огромного рта прозвучал очень тонкий девчоночий голосок.
— Все именно так, Джонни. Клянусь сердцем.
Джон Томас с торжественным видом кивнул, соглашаясь.
— Не беспокойтесь, мистер Кику. Это соглашение абсолютно надежно.
17. Девяносто семь подношений
— Запускайте ее.
Мистер Кику собрал все свои душевные силы, в последний раз глянул на поднос с чаем и, обведя вокруг взглядом, убедился, что небольшая комната для конфиденциальных переговоров соответствует требованиям момента. Пока он занимался этим, дверь открылась, вошла Бетти Соренсон и сказала сладким голоском:
— Здравствуйте, мистер Кику! — и безмятежно уселась напротив него.
— Как поживаете, мисс Соренсон?
— Можете называть меня Бетти. Все друзья зовут меня так.
— Благодарю вас. Мне хотелось бы быть одним из них.
Он оглядел ее и содрогнулся: Бетти экспериментировала
— Итак, моя милая девушка, цель нашей с вами встречи такова… что я не знаю, с чего начать.
— Не торопитесь, я не спешу.
— Может быть, хотите в чаю?
— А давайте я налью вам? Может, так у нас установится более дружеская обстановка.
Он позволил ей сделать это, затем непринужденно откинулся в кресле со своей чашкой, хотя на самом деле чувствовал себя весьма неуютно.
— Полагаю, вы получили удовольствие от пребывания здесь?
— О, еще бы. Я раньше не могла ничего купить себе, не пересчитав предварительно всю мелочь. Мне кажется, блага неограниченного счета для покупок должны быть доступны каждому.
— Можете продолжать наслаждаться этим обстоятельством. Уверяю вас, что это не пробьет, фигурально выражаясь, заметной бреши в нашем бюджете. Это наш секретный фонд. А вы сирота, не так ли?
— По закону — сирота. Но я — "свободный ребенок". Мой опекун — Уэствилльский дом свободных детей. А почему вы спрашиваете об этом?
— В таком случае, вы еще несовершеннолетняя?
— Это зависит от точки зрения. Я, например, считаю себя совершеннолетней, а вот закон утверждает, что это не так. Но, слава Богу, разница будет существовать совсем немного.
— Гм-м, да. Впрочем, должен признаться, мне это известно.
— Я так и думала, что вы все знаете. Но зачем тогда спрашиваете?
— Ну, как бы вам объяснить… Позвольте рассказать небольшую историю. Вы когда-нибудь содержали кроликов? Или кошек?
— Да, у меня была кошка.
— У нас возникла некоторая проблема в отношении хрошии, известной под именем Ламокс. Конечно, ничего катастрофического, наше соглашение с ними не подвергалось каким-либо изменениям, поскольку мы получили заверения со стороны Ламокса. Но, как бы вам это сказать, если мы окажем Ламоксу кое-какую услугу, то это еще больше улучшит ситуаций. Во всяком случае, появятся более хорошие перспективы.
— Мне кажется, пора бы назвать вещи своими именами, если уж все равно придется это делать. В чем дело, мистер Кику?
— Ну… нам обоим известно, что хрошия Ламокс в течение долгого времени была как бы домашним животным в семье Джона Томаса Стюарта.
— Да, конечно. И как все интересно обернулось в конце концов, не правда ли?
— Согласен. И кроме того, Ламокс был любимцем отца Джона Томаса. И так было в течение четырех поколений.
— А как же иначе? Что может быть лучше такого домашнего животного?