Звездоплаватели (сборник)
Шрифт:
– Здесь больше нечего делать! – заметил Сидней. – Да и какая надобность в этом?
– Никакой, – ответил Маранж… – Но мне доставило бы удовольствие, если б он ожил.
– У меня такое чувство, точно это человек, – прошептала Мюриэль.
Гертон вынул из кармана зеркальце и приложил его ко рту гориллы.
– А ведь он еще жив, – решил он, указывая на чуть запотевшее стекло… – Но как бы он мог оправиться – ведь он потерял несколько пинт крови.
– А нельзя ли сделать попытку? – робко спросила молодая девушка.
– Мы ее сделаем, Мюриэль… Это зверье невероятно живуче.
Три негра
Самки тоже вернулись за ними, и в мерцании звезд раздавался какой–то необычайный вой, точно стон.
– Бедные созданья! – промолвила Мюриэль.
– В памяти их все так смутно, и они быстро забудут, – сказал Маранж. – Прошлое так мало значит для них!
Айронкестль продолжал осматривать раны.
– Не исключена возможность, что он оправится, – заключил он, дивясь громадному торсу человекоподобного. – Это животное по меньшей мере дальний родич наших прапрадедов.
– Дальний родич! Я не верю, чтоб наши предки были обезьянами или человекоподобными.
Айронкестль продолжал перевязывать раны. Грудь гориллы слабо трепетала, но она оставалась в бессознательном состоянии.
– Если есть для него какие–либо шансы возвратиться к жизни среди деревьев, то только при нашем уходе. Если же покинуть его…
– Мы не покинем его! – воскликнула Мюриэль.
– Нет, милая, мы не покинем его, если только этого не потребует наша безопасность. Но все–таки, это – обуза.
Его прервал короткий, глухой вскрик. Старший из негров, человек с кожей цвета грязи, указывал рукой на север просеки. Рука его дрожала.
– В чем дело, Курам? – спросил Гютри.
– Коренастые! – простонал негр.
Просека казалась пустынной. Вой зверей доносился издали с разных сторон.
– Ничего не вижу! – сказал Маранж, смотря в зрительную трубу.
– Вон там Коренастые, – твердил старый африканец.
– А они страшные?
– Это люди, рожденные беспощадным лесом, хитрые и неуловимые!
– Вон они! – воскликнул сэр Джордж.
Он только что заметил двуногий силуэт среди папоротников, но тот уже стушевался, и за освещенным пространством можно было разглядеть лишь черный лес да серебрящееся звездами небо.
– Бедняги должно быть еле вооружены, – сказал, пожимая плечами, Гютри…
– У них есть отравленные стрелы, каменные топоры, копья. Их много, они искусно расставляют ловушки и пожирают… – Старый негр не решался продолжать.
– Пожирают? – нетерпеливо спросил Гютри.
– Побежденных, господин.
Костры шипели и трепетали, как живые существа; по временам слышался треск, как будто кто–то жаловался. Искры взвивались кверху, как рой светляков; лес испускал тихий вздох, полный тайной ласки и кровавой тайны.
Глава II
Коренастые
Курам рассказал легенду о Коренастых, рожденных лесом, болотом и сошедшим с туч зверем.
Может быть, это и не люди. Они видят впотьмах, и глаза их во тьме горят зеленым огнем; у них широкая грудь И короткие конечности; волосы их походят на шерсть гиен; вместо носа две черные дыры над ртом; они живут клана–Ми, по меньшей мере в сто воинов; они неумело обращаются с огнем, употребляют почти сырую пищу
Численность их не растет, а уменьшается из поколения в поколение. Они мужественно презирают смерть и не сдаются перед пытками. Лицом они походят столько же на людей, как и на буйволов. От них пахнет горелым мясом.
– А ты их видел? – спросил Маранж, когда Курам кончил говорить.
– Да, господин. Едва возмужав, я попал к ним в плен. Они собирались меня сожрать. Уже готов был огонь, чтоб меня изжарить. Я попал к рыжим. Они радовались и смеялись, потому что у них были еще пленные и мертвые, раны которых еще сочились кровью. Нас связали лианами. Колдуны заунывно пели, размахивая топорами и цветущими ветками… Вдруг пронесся какой–то вой, полетели острые стрелы. Пришли голубогрудые Коренастые. Начался бой. Я высвободился из лиан и убежал на равнину.
Курам молчал, задумавшись. Воспоминания юности проносились перед его мысленным взором. Во взгляде Гертона, устремленном на блестящие волосы Мюриэль видна была тревога. Маранж глубоко вздыхал, глядя на молодую девушку. Только Сидней Гютри безбоязненно и беззаботно смотрел во тьму. Его молодость, физическая сила свойственная ему жизнерадостность скрывали пред ним будущее. А сэр Джордж Фарнгем в своих путешествиях по Востоку позаимствовал от арабов и монголов небольшую дозу фатализма.
– Что могут сделать эти жалкие существа – сказал великан. – Одного пулемета достаточно, чтоб истребить целое племя, да и слоновье ружье разнесет их на куски. Маранж и Фарнгем, не уступающие в ловкости Кожаному Чулку, имеют ружья, выпускающие по двадцати пуль в минуту; Мюриэль неплохо стреляет; все наши мужчины хорошо вооружены. Мы сможем их истребить на расстоянии, в двадцать раз превышающем пределы досягаемости стрел.
– Они умеют быть невидимками, – возразит Курям. – Когда стрела поразит людей или животных, мы не будем знать, откуда она пущена.
– Но вокруг наших костров голая земля… едва пробивается трава да папоротники…
Что–то засвистело во тьме: длинная тонкая стрела пролетела над огнем и вонзилась в черную козочку, затрепетавшую от удара.
Звездная ночь стала враждебной. Гертон, Гютри, Фарнгем и Маранж всматривались во тьму, но никого не было видно кроме самок человекоподобных, смотрящих горящими глазами.
Старый Курам жалобно стонал.
– Ты ничего не видишь? – спросил Маранж.
– Я вижу только вон ту рощу папоротников, господин. Филипп прицелился и выстрелил три раза; послышалось два хриплых вскрика. Чье–то тело подскочило и вновь упало, стало пробираться ползком в низкой траве… Пока Маранж колебался, прикончить ли раненого, тот исчез, точно провалился сквозь землю. Зловещие крики, протяжный вой волка и хихиканье гиены раздались в лесу и на просеке.
– Мы окружены, – сказал Гертон.