Звездоплаватели-трилогия(изд. 1960)
Шрифт:
Люди молча ждали. Их жизнь и смерть зависели от степени сообразительности хозяев планеты.
Наконец венериане снова повернулись к людям. Они убрали со стола «карту» реки и стали «рисовать» что-то новое.
— Нам необходимо вернуться в машину, — тихо сказал Белопольский, — и перезарядить баллоны.
Романов кивнул головой. Уже больше трёх часов они не возобновляли запаса кислорода, и он подходил к концу.
— Мы можем просто уйти отсюда, — сказал Романов, — нас никто не держит.
—
На столе появился тот же «рисунок», который был уже один раз «нарисован», — река с плотиной на ней, звездолёт, лесная просека и озеро. Но рядом с озером венериане на этот раз изобразили ещё и пещеру. По их рисунку она была почти так же велика, как и озеро. В пещере они положили три кубика, которые, как уже было известно, изображали трёх людей. Потом один из венериан положил руку на каменную чашу и указал на «макет» звездолёта.
Белопольский и Романов ничего не поняли.
— Вероятно, они говорят этим, что отпустят нас, — предположил Романов.
— Вряд ли! Совсем не похоже.
Белопольский взял кубики и перенёс их к «макету» корабля. Венерианин вернул их обратно и снова дотронулся рукой до чаши.
«Разговор» зашёл в тупик.
Три раза подряд венериане повторяли одно и то же. Романов в отчаянии посмотрел на своего командира.
Белопольский напряжённо думал. Понять было необходимо.
Когда венерианин в четвёртый раз настойчиво повторил те же движения, ему показалось, что он уловил их мысль. Он вспомнил, как им самим два раза подносили таинственный символ. Не спрашивают ли венериане — могут ли они поднести чашу тем, кто остался на корабле, не встретят ли их там враждебно?
— Скорей всего, это именно так! — обрадовано сказал Романов, когда Белопольский поделился с ним своей догадкой.
Константин Евгеньевич положил возле «звездолёта» восемь кубиков. Потом он указал на них и положил руку на чашу.
Венерианин точно повторил его движения. Было ясно, что Белопольский правильно понял вопрос и что венериане, в свою очередь, правильно поняли его ответ.
Так казалось и людям и венерианам.
Привычные понятия и представления всегда выглядят простыми и общеизвестными. Каждый разум стремится наделить другое существо разумом параллельным.
Люди думали, что поняли назначение каменной чаши как символ мира, как своеобразный способ выражать дружеские чувства. Ответы венериан казались им подтверждением этого. Люди Земли, они невольно наделяли венериан земным разумом и придавали их поступкам земной смысл. Их ошибке немало способствовала форма чаши, хорошо им знакомая. Не замечая, что путают форму с содержанием, они не смогли даже заподозрить истинного назначения каменного сосуда.
Венериане также ошиблись,
Но всё это стало ясно только впоследствии. Теперь же как гости так и хозяева были вполне удовлетворены достигнутым успехом. И те и другие считали, что добились полного взаимопонимания в вопросе о каменной чаше.
Венериане жестами пригласили людей следовать за собой и вернулись в большой «зал» к вездеходу.
Баландин встретил их радостно. Долгое ожидание и тревога измучили его. Ведь он не знал, куда и зачем увели его товарищей, не знал, что с ними сделали. Увидев обоих живыми и невредимыми, он облегчённо вздохнул.
Белопольский и Романов поспешили войти в машину. Они чувствовали, что кислород кончается. Дышать становилось трудно. Хотя и очищенный фильтрами противогазов от углекислого газа и формальдегида, воздух Венеры не годился для дыхания, — кислорода в нём было недостаточно.
Пятеро венериан окружили машину. Все остальные куда-то исчезли.
— Они ушли сразу, как только ушли вы, — сказал профессор. — Здесь всё время никого не было.
Зарядить наспинные баллоны кислородом было делом нескольких минут. Венериане следили за всеми действиями людей и поминутно поворачивали головы друг к другу, словно делясь впечатлениями.
— Говорят они? — спросил Баландин.
— Нет, — ответил Белопольский, — только жестами.
Он рассказал о способе разговора и его результатах.
— Что они с нами сделают?
— Я уже сказал — перетащат к горам. Все наши старания объяснить, что нам нечем дышать, не увенчались успехом. Они нас не понимают.
— И вы примирились с этим?
Белопольский пожал плечами.
— Сейчас они собираются пойти к звездолёту, — сказал он вместо ответа, — и проделать церемонию с чашей. Я надеюсь, что наши друзья догадаются, как надо поступить.
— Может быть, возможно отправить с ними записку?
— Именно об этом я и думаю. Надо попробовать.
Белопольский и Романов снова вышли из машины. Её дверцу они оставили открытой, желая показать, что относятся к венерианам с полным доверием. Константин Евгеньевич подошёл к одному из них и жестом пригласил его пройти в «комнату» со столам.
Венерианин понял и тотчас же пошёл туда. Белопольский захватил с собой карандаш и блокнот.
Подойдя к столу, он нарисовал на листке тот же план, который два раза изображали венериане, — реку с плотиной, звездолёт и озеро. Потом на другом листке написал короткое письмо Мельникову.