Звёзды часто разочаровывают
Шрифт:
— Я найду тебя, найду, — сказал хрипло, с долей отчаяния и острой влюблённости главный герой, а потом одним движением, плавным, но сильным, прижал к себе героиню.
Глава 3
Надя не сразу проснулась и поняла в чём дело, когда среди ночи её разбудила мелодия сотового телефона. Кое-как нащупав аппарат, она ответила:
— Алё.
— Надья, — услышала в ответ. Знакомое, до желания поморщиться.
— Рой? Сейчас ночь!
— Ночь? Прости, я не подумал о часовых поясах.
— Ничего. Что ты хотел,
— Надья, почему ты не добавляешь меня в контакты?
— Какие контакты?
— Я сказал, что найду тебя… посмотри инстаграм, твиттер и…
— Ты представляешь, сколько рекламы или спама приходит ежедневно?
— Надья, я, — и он назвал свой ник.
— Кого смотреть?
Рой ещё раз продиктовал.
Они обменялись контактами, и Надя даже набрала соответствующий набор букв — но не стала нажимать «добавить» или «подписаться».
Это показалось лишним. Спустя несколько недель она сознательно забыла эти буквы.
— Откуда ты звонишь? — Наде стало интересно, и было невероятно приятно от голоса на том конце «провода» — связь давно беспроводная. Роя было слышно так, словно он был рядом, на этом же разложенном диване, на соседней подушке.
— Штаты. Лос-Анжелес.
— О, ты живёшь там? Читала, что…
— Нет, по работе, мой дом в Европе, но я настолько часто перемещаюсь по миру, что начинаю забывать, где мой дом.
— Тяжела и неказиста, — сказала на русском, усмехнувшись.
— Что ты сказала?
— Спросила, какая погода в Лос-Анжелесе.
— Тепло, здесь тепло.
— Ясно, — Надежда перевела взгляд на окно, на стекающие капли дождя и срывающиеся под порывами ветра листья. Золотая осень в этом году решила обойти центральную полосу России.
Надежда лениво перекатилась на широком диване и провела пальцами по дорожке волос на мужском теле, убегающей под бязь простыней.
— Ты собралась?
— Да, конечно, я, как пионер — всегда готова.
— Это я с тобой всегда готов, — легко обнял, — ох, Надежда, у нас будет время побыть вдвоём, ты рада?
— Конечно, — оглядев своего любовника, — почему я должна быть не рада?
— Ты немного отстранённая в последнее время.
— Не выдумывай.
— Я выдумываю?
— Уфу…
— Мне не о чем волноваться? — смотря внимательно.
— Ну… повод для волнения всегда можно найти, а если не найти, так придумать, но в твоём случае это не только нерационально, но и глупо. Поволнуйся о своей жене… что ли.
— Не вижу причин волноваться о ней.
— А ну как… пока ты тут, со мной… — полушутливо.
— Не выдумывай, — отрезал.
— Или она узнает о нас.
— Не узнает. Я не позволю.
— Может, я скажу…
— Наадь, — совсем не «Надья», — ничего ты не скажешь. Не посмеешь.
— Грозный. Прям Иван. Испугалась, сил нет, — ныряя под простынь с головой, — ооо, а чёй-та мы такие
— Нет, не страшно, ты же знаешь, что я могу сделать с тобой, твоей репутацией и…
— Перестань угрожать, это выставляет тебя не в лучшем свете, — смеясь, — к тому же, твоя жена совсем не дура, хотя тебе приятно так думать о ней, уверена, она всё знает.
— Что она может знать? — небрежно, отчего Надежда поморщилась.
— Всё. О тебе, обо мне, о нас, о той, что была до меня, и что будет после…
— Не было у меня никого.
— Мне не ври, — отрезала, — я в этом не нуждаюсь, как и в твоих угрозах. Я молчу, потому что меня всё устраивает, перестанет устраивать — отправлю тебя дальше, чем Макар телят гонял, а угрозами своими практиканток пугай, которые на тебя маслеными глазами смотрят.
— Всегда по существу… Надежда, — усмехаясь, видимо решив не будить лихо, пока оно тихо.
— Да.
— Раз да, то давай-ка встань к добру молодцу задом.
— Тебе уходить надо.
— Задержусь, давай-давай, не зажимайся.
— Хамливый ты.
— Тебя заводит, — смеясь.
— Да как скажешь, — ехидно.
Уже в дверях.
— До встречи в аэропорту.
— Пока.
Вена встретила проливным дождём, с градом. Удивительно было то, что самолёту разрешили посадку. Номер в гостинице был просторным, светлым, с прекрасным видом, смотреть на который не возникало желания.
— Может, пройдёшься по магазинам? — протягивая пластиковую карту. — Сделай себе приятно, купи что-нибудь, лимит ты свой знаешь.
Надежда взяла карту и отложила, слегка морщась, на тумбу, рядом с большим зеркалом, в котором отражалось её, немного уставшее, лицо.
Рейс сначала задержали на вылете, потом Вена какое-то время не давала посадку, Надежду уже порядком тошнило, она чувствовала головокружение и слабость, когда они наконец-то заселились — каждый в своём номере. Железное правило — каждому свой номер, — было установлено Сергеем, но полностью устраивало и Надежду. Ей нравилось побыть одной, в тишине, почитать новости или книгу, посмотреть телеканалы местного телевидения, не терпела она присутствия Сергея и когда одевалась на встречу или гулять.
Уснув сразу по прилёту, не потрудившись смыть косметику и переодеться, в итоге, она сидела не в лучшем своём виде и смотрела сонными глазами на любовника и руководителя в одном лице.
— Что хмуришься? Не люблю я эти шопинги, а тебе не помешает развеяться, завтра ты должна быть в рабочей форме.
— Буду, ты знаешь.
— Знаю и за это ценю, но лучше подстраховаться… сходи, прогуляйся. У меня дела.
— Дела у него, — про себя, — ещё моложе дел найти не мог?
— У тебя слишком богатое воображение, Надя. У меня действительно дела, этот контракт важен, так что… а ты развейся.