Звезды — холодные игрушки. Дилогия

Лукьяненко Сергей Васильевич

— Любимая! — закричал он, распахивая дверь черного дерева.

Залида возлежала на ложе, ее нежное тело маняще просвечивало сквозь паутинку балдахина, сотканного из драгоценного алмазного шелка.

Гигар с рычанием рванулся вперед, разорвал балдахин и упал на колени:

— О, Залида, я заслужил одно лобзание…

— Зачем ты порвал балдахин? — воскликнула Залида».

Не может быть!

Я в ужасе уставился на так порадовавший меня шкаф.

Женские романы!

Только на Земле эта кошмарная отрада старых дев и сентиментальных юниц оформлена по-другому.

Не так строго и академично. На обложку надо поместить красавицу в легком декольте и вполоборота — чтобы каждая женщина угадывала в ней себя. А рядом чтобы был тянущийся в поцелуе красавец, нарисованный согласно обобщенным женским вкусам. На одной книжке — брюнет с блондинкой, на другой — блондин с брюнеткой. Раз в сто книг можно нарисовать рыжего красавца и девицу в шлюпке…

Увы мне, я попался на непривычное оформление. Читать эти книги в поисках информации было все равно что просеивать навозную кучу в поисках жемчуга. Единственное, что я заметил — страдающие герои уходили от тоскующих героинь во Врата, а через сотню-другую страниц героини бежали туда же на их поиски. И, конечно, находили. Еще хотя бы пару слов, как они этими Вратами управляли…

Кстати, ни на одной иллюстрации внутри тоже не было изображений людей. Пейзажи, абстрактная размазня, прекрасно выполненные натюрморты. Но ни одного лица. Запрещено по религиозным мотивам, как в мусульманстве, или просто не додумались? Если последнее — то я бы тут преуспел. На одной лишь идее одевать женские романы в яркие обложки сколотил бы капитал, купил особняк… Тьфу. Наверное, куалькуа в чем-то был прав, расслабился я. Особняк мне подавай. Купил бы барабан, щенка-бульдога, а потом женился…

Закрыв шкаф, я пригладил волосы и вышел в коридор. Почему-то хотелось, чтобы все еще спали. Нехорошо, конечно, но я побродил бы по дому, поискал бы настоящих книг, попытался поработать с местной информационной сетью…

В большом холле, куда, на американский манер, вела входная дверь, сидела Рада. Читала книгу.

— Доброе утро, — негромко сказал я.

Женщина подняла глаза:

— Доброе утро, Петр. Ты отдохнул?

Нет, она старше меня. Гораздо старше. Под обманчиво юной внешностью — такой жизненный опыт, что мне и не снился. В ней была сила… я почувствовал себя маленьким и слабым.

— Да, спасибо. Словно заново родился.

— Идем, я тебя покормлю. Мои мужики еще спят, — Рада отложила книгу. Я невольно покосился на обложку — все тот же строгий тон оформления… — «Храм Аннаинского прародителя». Вот, взялась классику перечитывать.

— В той комнате тоже много книг, — осторожно сказал я.

— Там? Ой… — Рада засмеялась. — Последний раз там жила моя подруга… гостила у нас в прошлом месяце. Там ведь одни женские романы.

Ну слава богу, она этого не читает…

— Да, я понял. А у вас принято так оформлять все книги? Обложки без картинок, и на иллюстрациях… нет людей.

Кажется, она удивилась:

— Это ведь неадаптированные издания. Понимаешь… — Рада смутилась: — Знаешь, Петр, я словно ребенку объясняю! Только не обижайся!

— Не буду.

— Ну, это дешевое издание. Общетеневое. Макет собран так,

чтобы не было иллюстраций, раздражающих какую-нибудь расу.

«Уточни!» — пискнул куалькуа.

— А что, такое возможно?

— Петр, подумай, неужели сентиментальной старой женщине будет приятно читать книгу, а потом наткнуться на изображение двух целующихся пауков?

Ответа она дожидаться не стала. Засмеялась и взяла меня за руку.

— Петр, ты не переживай. Я понимаю, ты солдат. Здорово то, что ты вообще заинтересовался литературой. Хочешь, подберу тебе несколько интересных книг для начала?

Вот так.

Очевидно, мой вопрос был из разряда «а почему буквы черные, и все такие разные?» И теперь я значусь среди грубых солдафонов, робко интересующихся литературой.

Впрочем, по сравнению со сказанным Радой это была мелочь, не стоящая внимания. Другие расы!

Тень объединяет не только гуманоидные цивилизации. Есть еще и пауки, наверное, есть и медузы, птицы, насекомые…

Просто мне два раза подряд повезло.

Я прошел за Радой в столовую. Судя по размерам стола, здесь гостей принимали толпами. Завтрак был плотным и вкусным. Я осилил порядочную отбивную и салат, от каких-то затейливых сладостей отказался.

— У тебя уже есть какие-то планы? — спросила Рада, садясь напротив с чашечкой чая. — Подумал о жизни?

— Я только о ней и думаю, — мрачно признался я.

Рада кивнула. Ее взгляд задержался на моей щеке.

— Шрам не мешает?

— Нет. Не особо.

— Может быть, убрать?

А чего, собственно говоря, ожидать от людей, живущих сотни лет? Такую мелочь как рубец и на Земле смогли бы убрать.

— Попозже… — уклончиво ответил я.

Рада вздохнула. Посмотрела в окно:

— Петр, поблизости есть свободная земля. Формально она принадлежит нам, так что проблем не будет… У тебя имеются сбережения?

— Нет.

— Ничего. Ты можешь взять кредит. Наверняка у тебя есть специальность, необходимая планете… Построишь дом…

— А нет поблизости юной девушки на выданье? — полюбопытствовал я.

— Поблизости нет, но… — Рада испытующе глянула на меня. — Петр, я чего-то не понимаю. Ты хочешь вернуться в тот мир, откуда пришел? Отомстить, или спасти кого-то?

— Нет. Тот мир мстит себе сам. И спасается пусть сам, как умеет.

— Тогда я совсем ничего не понимаю. Тебе… что-то не понравилось?

— Все очень хорошо, — искренне ответил я. — Спасибо.

— Мы ничем тебя не обидели?

Господи, ну вот, пора воскликнуть: «Они что, такие милые люди?»

— Рада, мне даже трудно объяснить, как я вам признателен.

— Да за что?

Я покачал головой. И впрямь — не объяснить. За тепло? За незаданные вопросы? За готовность помочь незнакомцу?

— Рада, у меня есть родина. Планета Земля… ну да, я понимаю, это звучит как масло масляное, только нет у Земли иного названия. Я очень люблю ее.

— Там хорошо?

— Там плохо, Рада. Там чаще плохо, чем хорошо. Но ведь любят не за это.

Женщина казалась сбитой с толку.

— Зачем же ты покинул свою Землю?