Звезды на ладони

Тронина Татьяна Михайловна

– Алло!..

– Слушай, Колесова, в чем дело? Ты зачем человеку голову морочишь?

– Надька – ты, что ли? Кому я голову морочу? – невозмутимо произнесла та.

– Кому-кому... Гюнтеру, конечно!

– А в чем дело? – все так же невозмутимо спросила Рая.

– Он отложил свой отъезд на неопределенное время.

– Я знаю.

– Райка, я за него переживаю, – решительно произнесла Надя. – Он ведь в некотором роде мой подопечный. А ты его поматросишь, да и бросишь... Я сразу заметила, что он в тебя влюбился!

–

С чего ты взяла, что я его брошу? – запыхтела Рая. – Он мне тоже очень нравится. Хороший мужик. Простой такой, хоть и иностранец.

Этого замечания Надя не поняла. Она знала Гюнтера Клапке совершенно с другой стороны, поскольку успела перевести неисчислимое количество страниц, написанных пафосным и грозным потомком тевтонских рыцарей. Она никогда бы не назвала Гюнтера простым мужиком. Хотя как знать... Может быть, Райке виднее...

– А Колесов?

– Что – Колесов?

– Как будто ты не понимаешь, о чем я! – рассердилась Надя. – Если Колесов узнает о Гюнтере...

– Ничего он о нем не узнает! И вообще, Шелестова, не лезь в чужую жизнь.

– Я лезу в чужую жизнь? – Надя едва не задохнулась от возмущения. – И это мне говоришь ты? Ты, которая...

– Ах, не будь такой занудой! – с досадой произнесла Рая. – Это только ты у нас мазохистка... пытаешься вытравить из себя любовь к Алькиному мужу. А я себя ни в чем не собираюсь ограничивать. Ты ведь любишь Леона, до сих пор любишь!

– Райка...

– Молчи! И он тебя тоже любит. Я недавно к Альке заезжала, видела его. Сидит весь такой грустный, глаза тоскливые, похудел...

– Неправда, он забыл меня давно!

Надя нажала на кнопку отбоя и засунула телефон в карман.

Леон!

В черной воде отражались дома и контуры свинцово-серых облаков. До Нового года оставалось всего ничего. Новый год – испытание для всех одиноких людей.

Как пережить эту ночь и не сойти с ума от тоски?

Леон...

* * *

На следующий день к Наде заехала Лиля Лосева и постным голосом попросила сопровождать ее на праздничных распродажах.

– Господи, Наденька, сейчас такие скидки, такие скидки, а ты дома сидишь!

– У меня все есть, – философски заметила Надя.

– Ой ли? – умильно сложила руки на груди Лиля, постепенно приобретая былую уверенность. – Ну-ка, а если заглянуть в твой шкаф...

– Пожалуйста, заглядывай! – великодушно разрешила Надя. Отношения между подругами постепенно налаживались.

Лиля отодвинула широкую дверцу, запрыгнула в шкаф до пояса.

– Так, что тут у нас... – забубнила она уже оттуда, изнутри.

– Костюм, который подарила мне Алька. Между прочим, очень актуальный цвет.

– Шелестова, да ты спятила! – раздраженно произнесла Лиля. – Это костюм для осени, для зимы он совершенно не годится! А тут что?

– Свитер.

– Да он сто лет назад форму потерял! Ты посмотри, вся шерсть свалялась... Нет,

в таком только мусорное ведро выносить! Ой, что за кошмар ? Ты хочешь сказать, что это платье? Нет, это не платье, это арестантская роба... С такими полосками сейчас никто не носит, тебя люди на смех поднимут! Ну, здесь у нас летние вещи... здесь для весны... это из моды давно вышло... а вот это безобразие с рюшами разорви на тряпки, пыль протирать... Ну юбку-то я сейчас сама порву, потому что мои эстетические чувства протестуют...

– Ладно, Лосева, уговорила, – хмуро произнесла Надя, отняв у нее юбку. – Поехали на твою распродажу.

– Наденька, я тебя обожаю! – просияла Лиля. – Дай-ка я тебя поцелую...

– Отстань, иуда... – беззлобно отмахнулась Надя.

– Нет, ты не понимаешь, как скучно одной ходить на распродажи!

– Зину бы свою позвала...

– Зина не ходит на распродажи, она шьет себе в ателье!

Результатом поездки стали убитые полдня, невыносимая усталость и досада. Опять была куплена целая куча вещей, которые Наде, скорее всего, вряд ли могли пригодиться в ближайшее время.

Вернувшись наконец домой, она села за компьютер и с тяжким вздохом принялась переводить Гюнтера Клапке, последователя готического стиля, любителя заумных разговоров и толстых женщин с малиновыми волосами...

* * *

Рая Колесова, бодрая и веселая, позвонила утром. Для Нади, опять засидевшейся за компьтером допоздна, – ранним утром.

– Шелестова, ты до сих пор спишь, что ли? – изумилась Рая. – Ну ты даешь! Какие у тебя планы на вечер?

– Никаких... – лениво ответила Надя. – Поваляюсь еще часик в постели, а потом сяду работать.

– Ну и тоска! Слушай, в половине седьмого будь у Дома кино. Я купила билеты...

– Какие еще билеты?

– В кино! Идем – ты, я и Гюнтер. Если ты не пойдешь, то я... – Рая задумалась.

– То ты что? Ладно, Райка, лучше скажи, что за фильм будет.

– Хороший фильм, – загадочно ответила Рая. – Ты не пожалеешь... Собирайся, милая, не пропадать же твоему билету. Уплочено, между прочим!

Надя согласилась исключительно из одного соображения – ну не пропадать же той куче лишних вещей, которые были приобретены из-за проклятой распродажной лихорадки!

Она приняла душ, натянула на себя утягивающее бесшовное боди (бледно-желтое, у Лильки – точно такое же, только бледно-голубого оттенка), плотные мягкие колготки телесного цвета (серия «Велюр»), потом стала осторожно влезать в золотисто-коричневое, нежнейшее мохеровое платье (от известного итальянского модельера, скидка пятьдесят процентов, между прочим). Затем Надя достала из большой коробки новые, восхитительно пахнущие кожей темно-коричневые сапожки. Высокие, до колен, с эластичными голенищами, идеально обхватывающими игры, и прочной пяточной частью, не дающей ноге вихлять во время ходьбы.