Звезды на приеме у психолога. Психоанализ знаменитых личностей
Шрифт:
— Где вы сейчас только что были?
— Да… Я сейчас переживаю о концертной программе в театре Оперетты композитора Володи Евзерова, которого все очень любят, но ни кто, почти, не знает его в лицо. Я являюсь режиссёром этой программы.
— Вы чувствуете ответственность. А ответственность — это чувство страха подвести другого…
— Страха, нет никакого. Это волнение, которое касается любого артиста, который выходит на сцену. Я бы не сказал, что это какой-то страх, но я знаю, что все равно все получится. Вот тут кругом коллеги, кругом друзья, шикарные репертуары композитора, шикарные исполнители.
— А мне всегда казалось, что многие артисты только себя
— Нет. Ну, это Вы зря. Дело в том, что я — Александр — это защитник людей. Поэтому Я несу этот крест на себе, и буду нести, а по-другому быть не может. Далеко ходить не надо. Прошел третьего числа мой спектакль по телевидению, да на НТВ, вот и мне Филипп звонит из Америки и говорит: «А мне Борис безумно понравились твои платья. Сделай, это я сейчас секрет открою, даже если она прочитает, но это уже делается, говорит. Сделай ей подарок на день рождение. Сделай платье красивое, как бы ты бы хотел, мечтал, понимаете. И пусть вот она получит этот подарок. Я говорю: «Я стесняюсь, Я на Новый год хотел это сделать, вот, но вот мы уже работаем над платьем Пугачевой, она об этом не знает. Ей в офис пришло платье на день рождение.
— У вас развита способность чувствовать другого, сочувствовать, переживать, входить в его состояние, чувствовать единение с ним. Потому вы пародист? Его величество жест намного сильнее всякой болтовни? Не так ли?
— Конечно. В нашей профессии без этого невозможно. Я считаю, что этой профессии научить нельзя. То, что я избрал. У меня спрашивают всегда: «А где Песков, вообще?»
— А я бы так не спросил бы…
— Я сказал. Куда вы смотрели, там был только Песков. Это дар Божий. Это, наверно, мама с папой и режиссеры, это Боги, наверно, которые сами того не понимая, не обиженного талантом молодого человека превратили в то, что вы видите. Я больше театральный актер-клоун, и вот этот синтез разных жанров, видов искусства, пантомимы, хореографии, вокала, умение чувствовать себя на сцене. Вот в той оболочке Песковской, да, какой он из себя, т. е. чутье тела и т. д. Вот это помогает быть Песковым. И все, что за восемнадцать лет, а у меня сегодня девяносто образов, это везде Песков.
— Что же вызывает в вас желание пародировать?
— Первая моя женская роль была — роль Бабы Яги. Первая мужская роль 36-летнего прапорщика. Я игрок, актер. Я должен это играть, потому что Я так родился.
Если бы мне сегодня предложили в кино сыграть Царевича Алексея, Я просто бы побежал, бросив все пародии. Потому что это мне лю-бо-пыт-но. Мне это ин-те-рес-но. Мне это хочется играть.
— По-видимому, Ваш успех заключается в том, что Вы не впадаете в роль взрослого — злого, суетливого человека… Вы вечный мальчик.
— Мой успех зависит, во-первых от успеха моих артистов, от того, что они дают, а я беру от них. Как пиявка, всасываю как они себя мироощущают, я это чувствую, и я от всех взял самое сильное. Я всю жизнь сам плачу за все. Я ни в какие структуры не влезал, слава Богу. Я никому, ни чего не должен. И поэтому мне очень легко.
— А некоторые умудряются, используя актерский гипноз дружить с финансовыми структурами, пролитиками…
— Нет, Я стесняюсь. Не, не, не. Я не умею этого. Я стесняюсь.
— Вы знаете, у нас есть предприимчивые актеры.
— Конечно. Я стесняюсь. Я стесняюсь знакомиться с нужными людьми. Я стесняюсь, а они, может быть, стесняются меня, подойти и спросить что-либо. Может быть я и рассмотрел какое-нибудь предложение, но может быть кто-то считает ниже достоинства своего, познакомиться с Песковым. Такие тоже люди есть, согласитесь.
— Как
— А Я этим и живу.
— С кем вы все время в диалоге из детства
— С детством. С годика, когда меня оставили родители, ушли в кинотеатр, а мне был годик. Я помню до мелочей и Я маме потом это рассказывал…
— Отец что говорит чаще?
— Ну, он всегда обращался ко мне «Сын». Дашка, моя двадцатиоднолетняя дочь. Дашка у меня администратор (с м е е т с я). Она у нас общается с общественностью.
Она знала дедушку. Я не хочу его подвести, его веру подвести в меня. И я каждый раз оправдываю. Он хотел, чтобы я стал артистом. У меня, к счастью есть еще один человек в моей жизни, перед которым Я не могу лгать на сцене, будем так говорить и для меня это как бы жизненная ситуация, которую я не могу ни в коем случае, как бы, предать. Вот у меня есть отец, перед которым Я доказываю его желания, что бы Я был артистом, постоянно доказываю. Я хочу доказать, что отец прав был. Я хочу его веру, даже тогда, когда он на том свете, доказывать, что он абсолютно был прав, что Я должен быть артистом. А мама была против, но сегодня она сидит в зрительном зале и плачет от счастья. Что ее сына любят во всей стране и за рубежом.
Психоанализ показал, что в моём пациенте постоянно преобладала защита регрессией — это возвращение к свойственным более раннему возрасту методам психического функционирования с целью избежания конфликтов, переживаемых на более поздней стадии развития личности.
Сначала мне казалось, что имеет место симуляция со стороны моего пациента в эдакого большого, но мудрого и доброго ребёнка, но, услышав его задорный детский смех, я понял, что заблуждаюсь. Внутренний ребёнок, которого носит внутри себя мой пациент, испытывает постоянное давление со стороны его взрослой составляющей психики (отсюда невротичность), но ребёнок всё-таки всегда побеждает. Мой пациент постоянно живёт в ожидании прекрасного, ожидании свободы, но этому всегда мешают некие сковывающие его силы, которые не желают воспринимать то, какой он есть. Эти, ограничивающие в свободе и в полёте детства, силы вызывают сильное раздражение и омерзение моего пациента.
ТЕЛЕВЕДУЩИЙ МИХАИЛ БОРИСОВ
— Мы всегда находимся в плену и диалоге прошлых событий и психических травм. Поэтому попробуем поработать в режиме свободного ассоциирования, то есть говорить то, что приходит преимущественно в голову из прошлого.
(Пауза и глубокий вздох воспоминаний моего пациента и мне показалось, что глаза моего пациента немного прослезились.)
— Моя супруга умерла во время родов. Это не просто психическая травма… разве словами это можно как-то выразить.
(И действительно не всё можно выразить словами. Именно в этом заключается одна из причин психических расстройств, то есть в неспособности психики переварить и выразить свалившуюся беду, а психотерапия создаёт условия для этого выражения.)
Сын остался у меня на руках. Я воспитываю его один. Конечно, я беспокоюсь за него в два раза больше.
— Психическая травма была сильной… ведь она была вашей любимой женщиной. Видимо, она к вам приходит во сне, у вас постоянно происходит диалог с ней.