Звезды Олега Диодорова
Шрифт:
– Ребята, фотографируйте. Снимайте. Снимайте все подряд.
– Товарищ комбат, эфир!
– Зачем?
– Эфир есть, он восстановлен. Цифровые сигналы идут к колонне и в Кралепор.
– А, тогда передайте… или нет, друзья, я дам шифрограмму товарищу Ракитину. К сожалению, мы не можем послать фото. Мы можем послать спектры – те, что были до боя, и теперь. Из этого понятно, что волны исчезли.
Израсходовав весь боекомплект, вездеходы гусеницами давили последних драконов. Олег думал, что даже из одного яйца может вырасти поколение, в перспективе… но, впрочем, это же не бактерии. Как Саша говорила? Надо накрыть это место ковровым огнем. Тогда точно драконы не придут. Это одобрил Ракитин.
Из Кралепора пришла шифрограмма «Вертолеты будут! У полосы «…». Мои дорогие мальчики!». Олег решил спешить. Многим
– Сюда прилетят? Или не сюда? Надо же лететь с пересадкой. С посадкой. Боже мой, я уже ничего не могу сказать. Надеюсь, это не навсегда.
Спустя десять часов пришли вертолеты. Владимир Берегов был в сознании и успел поговорить с Радостиным.
– Олег, болит страшно. Даже после укола – а без укола просто разрывает. Я что-то слышал о протезах… но не знаю. Наверное, это все, что я сумел в жизни сделать.
– Володя, нет. Мы успеем сделать еще много, ты только не унывай. Очень многое в наших силах.
Вертолеты поднялись в воздух; у Олега Диодорова скрининг-тест показал начальные признаки сепсиса. У других ребят положение тоже было тяжелым. На обеих высотах погибли все. На ребят, что пошли с Олегом и Владимиром, обрушилось превосходящее число драконов и драка выдалась чудовищной. Несмотря на все усилия военных врачей, ребята умирали прямо на борту, в первые часы после прилета, и после этого. Разрушенную ногу Владимира ампутировали по колено. Все говорили о том, что сделать искусственную ногу гораздо проще, чем кисть. Владимир все слушал безучастно. Через трое суток его состояние улучшилось. Владимиру принесли письма, которые лежали в штабном архиве уже три месяца.
В первые мгновения Владимир страшно обрадовался – все письма были от подруги Вари и от друзей из Благовещенской области. Друзья-волки пишут о том, что сейчас идет хороший рыбный сезон, также много диких уток. На заводах проблемы из-за разрыва производственных цепочек. Друзья надеялись, что вместе с Владимиром они все уладят. Владимир стал читать письма Вари после остальных – как обычно, он волновался, перед тем как открыть ее письмо, и не сразу мог это сделать.
«Дорогой Володенька, мы остались с Витей и Верочкой. Мама наша не выдержала… извини, я плачу. Мама ум… Виталий был в 234-м полку, они… его нашли… а на следующий день сказали, что Валерка… Василиса поехала на завод, а там… когда мама узнала про Василису, она прижала нас к себе и не отпускала весь вечер. Утром она не проснулась. Володенька, я желаю, чтоб ты вернулся невредимым!»
Голова Владимира тяжело упала на матрас.
Двое старших братьев Вари погибли в битвах с драконами. Со старшей сестрой случился несчастный случай – это все подстроено, это очевидно, подумал Владимир со злостью. У него не было сил даже встать с кровати. Для рук уже принесли специальные опоры, скоро нужно будет тренироваться ходить с ними, чтобы подготовиться к протезу. Владимир думал, что уже никуда не дойдет. Что писать Варе? Что он сам теперь никуда не годится? Что за ним придется ухаживать, как за младенцем? У Вари и без того столько горя. Совсем ничего не написать, или написать, чтоб она его забыла – жестоко. Они не давали друг другу клятвы в вечной Верности, но вместе с тем очень дружили. Владимир подумал, что возможно, он научится нормально ходить и тогда поедет в свой поселок. Если к тому времени Варя уже выйдет замуж, он нисколько не станет обижаться. Ребята поправлялись, но не быстро. Они находятся в санатории западного Кралепора, откуда до Благовещенска не так уж далеко. Владимир написал просто: мы победили, я ранен, нахожусь по такому-то адресу. В окрестных лесах обилие дичи, поэтому мясо добывать несложно. Виталий Дальноглядов заходил.
От Олега Радостина какое-то
Олег не открывал глаз, но все же он видел – то, что не было связано с окружающей обстановкой. Довольно долго он видел предрассветную мглу – без контуров земли и других объектов, без звезд. Во мгле были искорки света – и все. Возможно, это был густой-густой туман, который ложиться на охлажденную землю ранним утром. Сквозь туман пробивалась одна звезда, совершенно белая. Олег не знал ее названия и не видел на небосводе. Звезда мерцала вдали – а потом неожиданно стала огромной. Тот туман, что висел перед глазами, стал просто частью ее поверхности. Звезда нисколько не обжигала. Олегу казалось, что он находится внутри звездной массы и наблюдает превращения ее вещества. Он видел колебания, языки, даже заметные всполохи. Он словно сам стал ее частью, поэтому звезда его не прогоняла и показывала свои секреты. Олег видел, как рождается энергия звезд (он знал это давно из курсов физики, там были данные исследований; а сейчас он просто видел те превращения). В звезде появился туннель, такой же яркий. По туннелю Олег моментально перенесся через огромное пространство и оказался в другой звезде. Это было удивительно. Звезды управляли пространством. Но еще Олег почувствовал, что еще есть разумная сила, которая тоже управляет пространством. Следовательно, возможность космических полетов существуют. Он испытал удовлетворение. Он заснул во сне. Тем временем сепсис охладел и потерял ряд опорных пунктов. Желая взять реванш, сепсис бросил отборных слуг в самую глубь тела. Но внезапно они столкнулись с лекарством. Сепсис стал чернеть и съеживаться.
Олег снова видел картины, теперь уже настоящие сны. В них мелькали и проносились этюды, зарисовки, пейзажи, которых он не видел именно в такой форме, но которые вполне могут существовать. Он видел и кралепорские города, поселки, словно находясь в воздухе, вровень с самыми высокими крышами. Наверное, поэтому он не мог разглядеть жителей. Олегу вводят простой коллоидный раствор. Кровезаменители закончились во всем Кралепоре. Сепсис – повержен. Олег увидел знакомые лица, друзей, беседующих друг с другом. Он видел их словно на экране, отдельно от самого себя, и не мог с ними поговорить. Олегу очень хотелось увидеть Викторию, но видел только ребят-волков. Возникли очень красивые поля и холмы над широкой рекой. В белом платье стоит прелестная волчица. Олег подумал, что это его мама, которой он никогда не знал. Он родился и учился в детском доме Благовещенска и мечтал, что когда-нибудь мама придет. От волчицы идет бесконечное тепло. Она пошла вперед, прямо к тому месту, откуда Олег смотрел.
– Олежек, братик мой, ты поправишься! Обязательно! А я скучаю без вас.
Света стала очень много. Затем, наоборот, стало темновато, и как будто появился потолок. Не в силах повернуть головы, Олег глазами стал искать что-нибудь, указывающее на признаки Кралепора. Вдруг его захватили иностранцы. Олег поймал носом след оконной рамы. Это хорошо. Так пахнут кралепорские окна.
Он заснул и пролежал еще сутки, не наблюдая никаких картин. Ему стало гораздо лучше, только не было сил подняться. Олегу сказали, что сейчас опять лето, и даже не начало. Выходит, он лежит уже больше трех месяцев. В санаторий из разных мест звонил Олег Радостин. Ему говорили: «борется, борется». Радостину хотелось быть с друзьями, но обстоятельства так сложились, что он вынужден был перемещаться постоянно.