Звезды падают в небо

Эльденберт Марина

— Ну, прости. — Я сжала кулаки. — Прости, что не подумала, что нужно делать исключительно так, как говоришь ты. И что рядом с тобой свобода воли не поощряется.

— Свобода воли поощряется там, где твои поступки не затрагивают остальных.

— Супер! — сказала я, вскидывая руки. — Отлично. Я поняла!

— И что же ты поняла, Танни?

— Что поддержка великим режиссерам не требуется, что они способны все решать сами и что, если мне сказали «сидеть», я должна сидеть.

— Кто бы сомневался, что ты поняла именно это.

Ну, все.

— Знаешь, —

сказала я. — В том, что касается понимания, ты тоже не очень-то преуспел. Наехал на меня сначала за то, что я без твоего величайшего дозволения пригласила Ленарда, а теперь за то, что я — на минуточку — разваливаю коллектив! Каким образом, интересно?!

— Ты — главная роль. — Гроу шагнул ко мне. — Ты Ильеррская, Танни. Основа основ. После того как ушел я, смотрели все только на тебя.

Ну да, особенно Рихт с компанией.

— Если бы ты осталась. Если бы ты попыталась остановить Геллу, ничего этого не было бы.

— Не было бы чего?!

— Съемки заморожены, — процедил Гроу мне в лицо. — На неопределенный срок. Вот что бывает, когда приглашаешь на роль непрофессионала.

Непрофессионала?!

— Я никогда не была актрисой, — сказала я. — Я никогда не умела молчать, когда размазывают друзей и близких. Но тебе на это плевать, как ты сам сказал.

Понимая, что еще чуть-чуть, и моей выдержке придет наблец, резко метнулась мимо него к двери.

— А ну, вернись! — донеслось резкое, но я не остановилась.

Вбила ноги в кроссовки, схватила сумку и вылетела за дверь.

ГЛАВА 7

Океан накатывал и отступал, облизывая берег волнами и унося вместе с пеной ракушки и водоросли. Сезон набирал обороты, сразу после двойного полнолуния, читай Драконьего взгляда, в Зингсприд хлынет еще больше туристов. Точнее, должны были хлынуть, а как будет сейчас — не знаю.

Я сидела метрах в двух от воды, и при желании океан мог бы меня достать. Он, но не драконы, отрезанные от города прозрачным, искрящимся на солнце щитом. Сейчас он уже не казался таким основательным, как еще несколько дней назад. Тогда я даже представить не могла, как изменится моя жизнь, и что Ильеррской не будет — тоже.

Да что там, я и сейчас это представить не могла.

Особенно когда вспоминала съемки в Ортахарне и хохот, когда Рихт изображал Даармархского верхом на дрангхатри. В смысле не изображал, играл конечно же.

При мысли о Рихте улыбаться почему-то расхотелось.

— Эй, — Бирек ткнул меня в плечо, — не кисни, Танни Ладэ.

Я повернулась к нему: стилист сидел рядом со мной, плечом к плечу. Сама не знаю почему, но позвонила я именно ему, и он не отказался приехать. Теперь мы вместе медитировали, глядя на океан.

— Гроу прав. Я должна была что-то сделать.

— Ты сделала то, что была должна.

— Не-а. — Я покачала головой. — Я все разрушила. Я всегда все разрушаю.

— Это кто тебе сказал такой бред? — Бирек приподнял красиво оформленные брови.

— Никто. Я сама это

знаю.

— Ну-ну.

— Рихт не пошел с нами из-за меня. Я не должна была давать ему надежду и…

— И?

— Если бы не я, все вообще могло бы быть по-другому.

Стилист закатил глаза.

— Что ты вообще знаешь о Рихте, Танни?

Я удивленно посмотрела на него.

— Да-да. — Бирек растопырил пальцы. — Давай перечисли мне хотя бы пять ключевых фактов.

— Во-первых, он хороший актер.

— Ага.

— Во-вторых, он хороший человек.

Бирек снова приподнял брови.

— Да ну?

— Я в этом уверена.

— Серьезно? Ты знаешь, почему они разбежались с Геллой?

— А это вообще меня касается?

— Касается. Потому что такими темпами ты повесишь на себя вину за налет и разрушение города. — Перехватив мой взгляд, стилист вскинул руки. — Ладно. Сравнение неудачное, но вернемся к теме. Гелла с мужем были экстремалами, оба. Предпочитали адреналиновые виды спорта и все такое, катались по всему миру в поисках острых ощущений. В общем, в одном из туров он получил серьезную травму и вот уже пять лет прикован к инвалидному креслу.

— Я не…

— Дослушай. — Бирек поднял палец. — Гелла всеми силами сопротивлялась роману с Паршеррдом, но она в него влюбилась. Влюбилась серьезно, они начали встречаться. Он говорил, что она должна развестись. Она просила дать ей время. Он — что время ничего не изменит. Не знаю, о чем они потом договорились, об этом она упорно молчит, но Рихт съездил в гости к ее мужу и все рассказал. Сам. Разумеется, когда Гелла об этом узнала…

Он развел руками.

— Долгое время они вообще не разговаривали, потом появилась ты. Первый раз, когда Гелла обратилась к Паршеррду, было утро, когда она попросила его дать тебе почитать сценарий.

Я молчала.

Просто не представляла, что сказать.

— Не все в мире сходится на тебе, Танни. Иногда люди поступают именно так просто потому, что они так поступают. — Бирек хмыкнул и указал на горизонт, где стягивались тяжелые темные тучи. — Не знаю, как ты, но лично я переместился бы куда-нибудь под крышу, пока нас не полило дождичком.

Полило дождичком — это слабо сказано.

Если сейчас хлынет, через минуту нас можно будет выжимать вместе с одеждой. И судя по влажности, которой потянуло с океана, уходить надо было быстро. Вальцгарды направились к нам: видимо, чтобы сообщить о том же, и мы с Биреком поднялись.

— Спасибо, что рассказал, — негромко произнесла я, когда мы шли к флайсу.

Стилист вопросительно взглянул на меня.

— Судя по всему, Гелла об этом не распространяется. О том, что случилось с ее мужем.

— Благодаря Гайеру об этом теперь знают все. — Бирек скривился, а я остановилась.

Так резко, что стилист убежал вперед и, обернувшись, выразительно показал на стремительно темнеющий горизонт.

— Все-таки хочешь принять водные процедуры?

— Нет, — покачала головой. — Я хочу вернуть Ильеррскую.