Звезды смотрят вниз
Шрифт:
Дженни не пыталась вникнуть в его слова, усмотрев в общем их смысле нечто для себя лестное.
— Ну и чудачок ты у меня! — сказала она игриво. И снова углубилась в роман.
Дэвид не привык анализировать свои чувства к Дженни. Он принимал их как факт. Но через два дня после этого разговора, в пятницу, произошёл случай, который привёл его в странное смятение.
Обычно он никогда не уходил из школы раньше четырёх часов. Но в этот день Стротер пришёл в три часа «проверять» его класс. Стротер имел обыкновение экзаменовать каждую неделю какой-нибудь класс, всегда
И Дэвид ушёл. Прежде всего он отправился к Гансу Мессюэру стричься. Пока Ганс, добродушно улыбающийся толстяк с усами, закрученными вверх, как у кайзера, подстригал ему волосы, Дэвид болтал со Сви, который только что вернулся из шахты и брился в соседней комнате. Разговор был весёлый и носил далеко не назидательный характер. Сви был весёлый малый и любил весьма легкомысленные шутки. Он умудрялся бриться, и болтать, и смеяться, и сквернословить — все вместе, ни разу не порезавшись. Разговор со Сви развлёк Дэвида. Продолжался он только полчаса. Таким образом, Дэвид пришёл домой не в четверть пятого, как всегда, а в половине четвёртого. Поднимаясь по дорожке между дюнами, он увидел Джо Гоулена, выходившего из его дома.
Дэвид остановился, словно прирос к месту. Он не видел Джо с тех пор, как тот занял у него деньги. Какое-то очень странное ощущение проснулось в нём, когда он увидел, что Джо выходит из его дома словно из своего собственного. Это ощущение походило на острое замешательство, тем более, что Джо казался тоже очень смущённым.
— Я думал, что забыл у вас свою палку в тот вечер, — пояснил он, избегая смотреть на Дэвида.
— У тебя никогда не было палки, Джо.
Джо засмеялся, внимательно оглядывая переулок. Уж не думает ли он, что найдёт здесь свою палку?
— Нет была… тросточка… Я всегда ношу её, но теперь потерял где-то.
И больше ничего. Джо кивнул, улыбнулся, заторопился уйти.
Дэвид, задумавшись, прошёл по дорожке к дому и вошёл внутрь.
— Дженни, — спросил он. — Что здесь нужно было Джо?
— Джо? — Она метнула взгляд на мужа. Сильно покраснела.
— Я только что встретил его… он выходил от нас.
Дженни стояла посреди комнаты, растерянная, захваченная врасплох. Потом вдруг разозлилась:
— А мне какое дело, что ты встретил его? Я ему не сторож! Он забежал на одну минутку. Чего ты уставился на меня?
— Так, — сказал Дэвид и отвернулся. Почему Дженни ни слова не сказала о палке?
— Что значит «так»? — настаивала она сердито.
Он смотрел в окно. Почему Джо пришёл в такое время, когда он, Дэвид, обычно бывал в школе? Почему? Вдруг его осенило: всё стало понятно — необычайный час визита Джо, его нервность, его поспешный уход. Джо ведь занял у него три фунта. И, видно, все ещё не может вернуть их!
Лицо его просветлело, он круто обернулся
— Джо приходил за тростью… да?
— Да, — крикнула Дженни истерическим голосом и упала в его объятия. — Ну, конечно, за тростью. А ты думал, за чем, скажи ради бога?
Он успокаивал её, гладя красивые мягкие волосы.
— Извини, Дженни, дорогая. Мне было так неприятно, когда я увидал, что он выходит из нашего дома точно из своего собственного.
— О Дэвид, как ты можешь говорить такие вещи?! — заплакала Дженни.
— А что же такое я сказал? — Дэвид улыбнулся, губы его коснулись белой гибкой шейки.
Дженни умоляла:
— Ведь ты не сердишься на меня, Дэвид?
Небо праведное, за что ему на неё сердиться?
— Да нет же, конечно нет, дорогая.
Успокоенная, она подняла на него глаза, налитые прозрачными слезами, и поцеловала его. Весь вечер она была нежна с ним, удивительно нежна. На следующий день, в субботу, она даже встала рано утром, чтобы напоить его чаем. А днём, когда увидела, что Дэвид садится на велосипед, чтобы ехать к Кэрмайклю заниматься до понедельника, она прильнула к нему и едва согласилась его отпустить.
Впрочем, в конце концов, после последнего крепкого объятия она его отпустила. Потом вошла в дом, беззаботно напевая, довольная, что Дэвид её любит, довольная собой, довольная тем, что её ждут два длинных свободных дня, приятных, свободных дня. Ну, разумеется, она не позволит Джо прийти сегодня ужинать, и не подумает! Какое нахальство с его стороны даже и предположить это! Уверяет, будто он хочет прийти, «чтобы поболтать о былых временах», — так она ему и поверила! Она даже не сочла нужным рассказать Дэвиду о наглости Джо, никакая леди не унизится до того, чтобы говорить о таких вещах.
Проводив Дэвида, она отправилась на приятную прогулку по городу. Перед магазином Мэрчисона постояла, раздумывая, и, наконец, решила: да, надо взять, это полезная вещь в доме. Войдя в магазин, она с изящной непринуждённостью заказала бутылку портвейна, лечебного портвейна, попросив мистера Мэрчисона прислать его обязательно сегодня. Она знала, что Дэвиду это бы не понравилось, но Дэвид в последнее время ужасно придирчив, да и кроме того, он уехал и ничего не узнает. Как это говорит старая пословица — «чего глаза не видели, то сердца не тревожит»? Хорошо сказано! Посмеиваясь, Дженни пошла домой, переоделась, надушила волосы за ушами, как рекомендовалось в журнале «Домашняя болтовня», и старательно принарядилась, — да, Дженни хотела сегодня быть красивой, хотя бы даже для себя самой.
В семь часов Джо позвонил у дверей. Дженни выглянула на звонок.
— Как, это вы? — воскликнула она, шокированная. — После всего, что я вам говорила?!
— Ну, полно, Дженни, — сказал Джо вкрадчиво. — Не надо быть жестокой к человеку.
— Придёт же в голову этакое! — возразила Дженни. — Я и не подумаю впустить вас!
Но она его впустила. И выпустила только поздно ночью. Красная, растрёпанная, измятая, она глупо посмеивалась. Портвейн, лечебный портвейн был выпит до капли.