Звезды светят на потолке
Шрифт:
Мама водит туманным взглядом, машет руками и снова пытается отшутиться, спрятаться за своим смехом.
— Да что ж я такое болтаю, что ж я болтаю! — бормочет она.
Йенна слегка обнимает маму и возвращается на место между бабушкой и дедушкой. Снова обмен беспокойными взглядами — и дедушка выходит из комнаты, прикрыв лицо рукой.
— Он куда? — шепчет Йенна.
Бабушка не отвечает.
— Ты устала, Лив? — спрашивает она маму, которая снова вот-вот задремлет.
— Немного, — мама
— Уложить тебя? — спрашивает бабушка.
— Да, наверное, — отвечает мама. — Просто мультики не хотела пропускать.
И не пропустила.
— Нет, мультики мы посмотрели вместе, — соглашается бабушка.
Мама обнимает подарки, которые лежат у нее на коленях. Йенна видит испарину на шее, вдоль выреза платья, которое мама попросила бабушку купить к Рождеству. Правда, надела его мама с трудом: она располнела сильнее, чем бабушка предполагала, стоя в очереди в магазине «Каппаль». Поэтому бабушка предложила маме надеть что-нибудь поудобнее: боже мой, да все же свои, для кого тут наряжаться!
Но мама отказалась и упрямо натянула на себя тесное платье.
— Погоди, — сказала она, когда бабушка взялась за ручку кресла. — Мы забыли фотографию.
Бабушка гладит маму по голове и шепчет, что та, наверное, опять устала, — бабушка не понимает, о какой фотографии идет речь.
— Да не брежу я! — мама сердито сбрасывает на пол носки, подаренные бабушкой. Они беззвучно приземляются, но Йенна все равно зажимает уши. Мама сразу же извиняется, бабушка спешит поднять носки с пола.
— Фотография, снимок! — повторяет мама. У нее дрожат руки. — Я не брежу.
— Не понимаю, о чем ты говоришь, Лив, — бабушка косится на Йенну.
Йенна мерзнет, хотя и укрыла ноги пледом.
— На следующий год мы с Йенной будем делать собственные рождественские открытки, — теперь мамин голос звучит четче. — Я хочу, чтобы мы сделали собственные открытки, со своей фотографией. Можешь снять нас с Йенной у елки, мам? Такая красивая елка! Такая будет красивая открытка.
Бабушка с облегчением кивает — конечно, конечно, сейчас.
— Отлично получится, правда, Йенна? — говорит мама, сидя в инвалидном кресле перед елкой и Йенной. — Прекрасная будет открытка на следующее Рождество, правда ведь?
Глава 44
— С лифчиком будет лучше, — говорит Уллис.
Она сидит на полу. Между скрещенными ногами — бутылка вина.
— Возьми ее, — предлагает Уллис. — Тебе ужасно идет.
Йенна крутится перед зеркалом, улыбается, глядя на надпись «Cool Girl» [13] в зеркальном отражении, — получается смешно. Улыбается, когда Уллис предлагает надеть лифчик, улыбается, думая о своей груди,
Новый год. Они дома у Уллис.
Бабушка спросила, что Йенна хочет на праздничный ужин, и немного расстроилась, когда та ответила, что не будет встречать Новый год с бабушкой и дедушкой (без мамы, потому что мама через день вернулась в больницу) и в больницу не поедет, а пойдет домой к Уллис и будет ужинать там.
13
Крутая девчонка (англ.).
Но это была не вся правда. Они с Уллис собрались на вечеринку. К Сакке. И вот они разогреваются, меряют одежду, Уллис только что накрасила Йенну. Получилось здорово!
— Да, возьми ее, — повторяет Уллис, подливая себе вина. — И еще мой серебристый ремень. Будет круто.
Йенна садится на пол рядом с Уллис. Удивляется, глядя, как Уллис наливает вино, — кажется, третий раз, а то и четвертый. Йенна только начала второй бокал. К тому же Уллис, кажется, выпила пива с Модной Мамашей еще до прихода Йенны.
Йенна делает глоток вина.
— Ну так что, — начинает Уллис и машет рукой. Йенна успевает подхватить бутылку, пока та не упала. Уллис встает и подходит к окну. Она закуривает, делает глубокую затяжку, выдыхает дым. Йенна садится на широкий подоконник рядом с ней.
— Ну так что, брать Сакке или нет? — продолжает Уллис. — Если говоришь, что он в меня влюбился. Брать или нет?
— Конечно, да! — отвечает Йенна, толком не зная, искренне или нет. Просто говорит. — Конечно, брать, чего тут думать.
— М-м. Ну да. Я уже как бы давно одна. А вдруг Хенке там будет?
Уллис театрально хватается за лоб, отхлебывает вина, облизывает губы.
— Блин, вот лажа будет.
— Почему? Думаешь, он тебя еще любит?
— Вряд ли.
— Ну и чего тогда?
Уллис качает головой, еще раз затягивается. Сует сигарету Йенне в руку, сцепляет руки за головой. Йенна смотрит, как сигарета медленно тает между ее неумелыми пальцами.
— Я люблю его, Йенна, — говорит наконец Уллис с улыбкой. — Люблю Хенке.
— То есть? — Йенна вдруг замечает, как стряхивает пепел в вечерний воздух за окном. — Ты же сама его бросила!
Уллис кивает.
— Знаю, — говорит она.
— Не понимаю.
— Никто не понимает.
На глаза Уллис наворачиваются слезы, и Йенне вдруг становится страшно. Она снова стряхивает пепел, хотя это не требуется, и сигарета нехотя роняет еще немного серой пыли. Словно серый снег, пепел летит к земле под окном, но не долетает — его подхватывает ветер.