Звезды светят на потолке
Шрифт:
В середине они встретятся.
И пройдут мимо друг друга.
Вот и все.
Глава 34
Ничего не вышло с Сакке. Все плохо.
И лучше не будет. Дело дрянь.
А вот с Уллис что-то произошло.
Несколько дней ее нет в школе. Говорят, она рассталась с Хенке, но никто точно не знает. Карро и Лиселотта с явным удовольствием отвечают на вопросы, греются под беспокойными, любопытствующими взглядами. Хотя, кажется,
Наконец, Уллис возвращается и тут же попадает в свет прожекторов, она снова в центре, все как обычно. Или почти.
— Привет, Йенна.
Йенна достает учебники из шкафчика, Уллис заглядывает через плечо. Сюзанна косится на них, стоя у своего шкафчика чуть поодаль. Удивленные карие глаза.
И Йенна не знает, что сказать. Она не знает, что у Уллис на уме. На вечеринке они держались за руки, и это было даже здорово, но ведь Уллис была пьяной.
И еще было темно.
При свете дня, да еще и в школе — все по-другому.
Так что Йенна просто стоит и молчит, не зная, что ответить.
— Привет, — произносит она наконец.
Уллис заглядывает в шкафчик Йенны.
Учебники стоят аккуратными рядами, тетради лежат ровными стопками. Йенне вдруг хочется разгромить всю эту красоту.
— Красиво, — говорит Уллис. Вроде бы про шкафчики так не говорят — вроде бы они у всех одинаковые?
— Да ладно, — Йенна спешно закрывает дверцу, запирает на замок.
Сюзанна все смотрит. «Что это значит?» — спрашивает она одними губами. Йеннины губы плотно сжаты.
— Ну как, здорово было в те выходные? — спрашивает Уллис, прислонившись к шкафчику.
— Ну да… да, здорово, — отвечает Йенна вполне искренне.
— Правда ведь? — кажется, Уллис обрадовалась. — Мне дико понравилось! Правда. Дико круто. Столько народу пришло.
— Ну да.
— Надо повторить.
Уллис смотрит на Йенну с таким видом, что той приходится опустить взгляд. К такому она не привыкла. Она знает, как вести себя с Уллис, которая ее игнорирует, которая пялится на нее, которая требует ластик. Уллис-Сиськуллис. Но вот это — что это такое? Что все это значит?
Появляется Карро и берет Уллис под ручку.
— Перекур? — предлагает Карро Уллис, размахивая только что открытой пачкой «Мальборо лайтс».
Уллис смотрит на Йенну, смотрит на Карро, смотрит на сигареты.
— Перекур, — решает она.
Карро поправляет смешной завиток на лбу Уллис, та чмокает Карро вместо «спасибо».
— Увидимся! — говорит Уллис Йенне и уходит.
Как только компания удаляется, Сюзанна бросается к Йенне, прижав учебники к груди.
Глава 35
Йенна сидит за письменным столом, крутится на стуле, ей стыдно. Но она не хочет, правда.
— Так
Она стоит на пороге Йенниной комнаты. Старый дурацкий листок с надписью «Без стука не входить!» по-прежнему висит на двери. Лет пять уже висит.
— Нет, не пойду, — отвечает Йенна, склонившись над блокнотом и делая вид, что очень занята.
— Ты, конечно, не обязана, — за бабушкиной спиной вдруг вырастает дедушка.
— Нет, конечно, ты не обязана, — поддакивает бабушка.
И все-таки Йенне кажется, что слова произнесены колючим тоном.
Сегодня Йенна опять не пойдет с ними в больницу. С тех пор как маму туда положили, прошло уже несколько недель — несколько недель Йенна слышит мамин теплый голос только по телефону. Или уже сто тысяч лет?
Но Йенна все равно не пойдет с ними в больницу.
— Передавайте привет и обнимите от меня, — говорит она. — И скажите, что я позвоню вечером, как обычно.
— Конечно, скажем, — отвечает бабушка. — Удачи с уроками!
— Good luck! [8] — восклицает дедушка, очень довольный своим остроумием: Йенна утверждает, что готовится к контрольной по английскому.
Бабушка смеется.
Дедушка смеется.
Йенна смеется.
Фальшиво.
Уходите!
И они уходят. И в квартире становится тихо. И Йенна знает, что она не права, что нельзя вот так прятаться. Раньше она никогда так не делала.
8
Удачи! (англ.).
Йенна ездила в больницу при любой возможности, брала с собой яблоки и журналы, письма от Мариты, она сидела на твердом краешке маминой кровати, разговаривала, смеялась — в общем, старалась взбодрить маму как могла.
А когда бабушка и дедушка ездили вместе с ней, слушала их и соглашалась: да, сегодня мама выглядит гораздо лучше, чем в прошлый раз. Йенна смеялась, когда дедушка перешучивался с какой-нибудь медсестрой, улыбалась в ответ на мамины улыбки. Как робот. Так было проще.
Но теперь она больше не может.
Просто не может, и все.
— Блин, черт, фак! — бормочет она, уткнувшись в учебник английского.
Предательница. Вот она кто. Но к маме она больше ездить не хочет. Она не хочет видеть ее в больнице, с морщинами от постоянных болей, с бледным лицом. Не хочет видеть, как мама мерзнет под желтым больничным одеялом, как в нее втыкают иголки, кормят таблетками — круглыми, продолговатыми, в оболочке, без оболочки.
Йенна не хочет видеть, как мама исчезает.
Не хочет ее видеть.