Звезды в моих руках
Шрифт:
– Да мы тут все свои, можешь говорить.
– Я собирался заплатить только тебе, но раз так… – Жилин сам выталкивает меня из кабинета.
Его слабость – это деньги. Стоит махнуть перед ним любой купюрой, и он становится дрессированной псиной: замри, сидеть, лежать. Сделает все, что попросишь. Жилин старается быть крутым, но его мать работает уборщицей в школе. Несколько лет назад, задержавшись в кабинете директора, я видел, как Юра мыл полы. Его мать тогда заболела, и он подменял ее, чтобы получить зарплату. Я встал за колонной в коридоре и наблюдал,
– Ну и че тебе надо? – Жилин выхватывает взглядом мои карманы.
– Сходи на свидание с одной девкой. Получишь двести баксов. – Оттопыриваю правый карман, даю ему заглянуть и убедиться.
– А тебе какая польза? – Смотрит с прищуром. Даже в такой ситуации все равно зубы скалит. Врезать бы ему, да проблем с матерью не хочется.
– Скажем так, у меня свои причины. Тебе о них знать необязательно. Хочешь две сотни или нет?
– Давай сюда деньги. – Жилин протягивает руку.
– Держи половину, вторую получишь после выполнения сделки. – Вкладываю ему сто долларов.
– В чем подвох?
– Запудри ей мозги. Чтобы она по твоему зову бежала куда скажешь. Ничего криминального.
Объясняю Жилину, что хочу от него получить, рассказываю про Розу. Остается надеяться, что он не поймет, почему я плачу деньги и хочу, чтобы она бегала за ним. Он тупой, но временами выдает весьма умные вещи, когда того не ждешь.
– Имей в виду, если потом начнутся какие-нить извращенные требования, я в подобном не участвую, – предупреждает Жилин, сворачивая деньги и убирая в карман. – По-хорошему, я бы с тобой вообще дел не имел, но, к несчастью, ты в моей команде.
Он похлопывает меня по плечу так, будто это он только что дал мне кучу денег, и уходит в класс. Пусть и дальше считает себя победителем, мне это только на руку.
Остаюсь убирать класс. Наталья Львовна сидит за столом. Проверяет тетради, ест яблоко с сочным хрустом, мурлычет под нос какую-то песню.
Смываю с доски мел, поднимаю стулья на парты, собираю фантики и выкидываю в мусорное ведро. Если кто-то решит заглянуть, я – примерный ученик, решивший помочь своему классному руководителю.
– Жора, как у тебя дела? – Классуха смотрит на меня по-доброму, улыбается. Стопка тетрадей сократилась вдвое.
– Я почти закончил, – беру ведро, – осталось воду сменить.
Наталья Львовна подходит ко мне и поглаживает меня по плечам, разглаживая невидимые складки на рубашке.
– Ты такой хороший мальчик, Жора. Завидую твоей маме. – Она посмеивается, я сжимаю пластиковую ручку ведра.
– Я не очень хороший сын. – Ставлю ведро на пол. Почему классуха еще держится за мои плечи? – У вас разве нет детей и мужа?
– Увы. – Наталья Львовна опускает руки и картинно
Она смеется. Улыбаюсь. Я знаю, что будет дальше, если я ее не остановлю. Она закроет дверь и начнет меня соблазнять. Женщины всегда так делают, что в пятнадцать, что в тридцать лет. Хорошо, что ко мне старушки не клеятся.
– Жора, можешь идти домой. Ты и так хорошо поработал. Пусть хотя бы воду в ведре сами поменяют. – Классуха берет меня за руку. Ее большой палец на моем пульсе. Хочет понять, чувствую ли я что-нибудь к ней.
Да как меня может возбудить эта женщина? Она мне в матери годится! Сдерживаю отвращение, чуть склоняюсь. Пусть думает, что я поддался на ее чары. Наталья Львовна поправляет мою выбившуюся челку. Нежный, бережный жест, почти материнский. Еще немного, и ее прикосновения перейдут в уголовную статью.
Может быть, я бы воспользовался шансом. Может, я бы вскружил ей голову, заставил бы ее чувствовать себя желанной горячим юнцом. Но она ведет себя так же, как моя мать: держит руку на моем пульсе и считает, что может управлять моими чувствами, моими мыслями. Думает, что все обо мне знает.
Классуха подается ко мне. Надавив пальцем на ее губы, я останавливаю ее.
– Вы меня хотите? – спрашиваю ее тихим вкрадчивым шепотом.
– Что? Нет, конечно! – Она отшатывается, ее лицо пылает. – Эт-то не то, о чем ты подумал!
– С вами все ясно. Нашли себе бедного мальчика, которого не ценит мать, и хотите за его счет самоутвердиться? Знаем, плавали. – Я достаю телефон. – У вас есть только один шанс спасти свою шкуру.
– Ч-что ты такое говоришь? Осанкин, не выражайся т-так!
– Заткнись, – говорю с ноткой веселья. – В прошлый раз ты меня облапала, в этот раз хотела совратить. Да я на тебя в полицию заявление напишу.
– У тебя нет доказательств!
– Все у меня есть. – Показываю ей ролик.
– Чего ты х-хочешь? – Классуха заметно бледнеет.
– Все просто. Никогда не звони моей матери и не сообщай ей обо мне. А еще исправь мне двойки по всем предметам.
– Н-но я не могу. Я же просто классный руководитель…
– Да мне плевать. Не сделаешь, как я сказал, – отправишься на зону. – Разворачиваюсь и направляюсь к двери.
– Твоя мать вырастила из тебя монстра! – вскрикивает классуха.
Бросаю на нее взгляд через плечо:
– Не только моя мать. В этом вина всех взрослых женщин. И ваша тоже.
Глава 17. Аля
Иногда Роза слишком бурно реагирует. Я злюсь на нее, пусть и недолго. Она обнимает меня за плечо, и мы заваливаемся на кровать.
– Ты мне потом еще спасибо скажешь, – говорит она, снимая огуречные дольки со своего лица и съедая их. – Парень не должен слишком долго разговаривать с девушкой перед свиданием. Ты ведь у меня ни разу на свидание не ходила, поэтому я, как более опытная, все тебе расскажу.