Звезды видят все
Шрифт:
Еще в тот же день я отправился в портовый район, на Западную набережную, чтобы присмотреться к этому Стину. Это было в тот вечер, когда мы договорились встретиться здесь. На улице бушевал ветер и лил проливной дождь… Да вы же помните! Той ночью я вам позвонил, господин Хофстраат. А до этого мне еще пришлось пережить волнующее приключение. В мрачном переулке, ведущем к Западной набережной, я вдруг услышал крики о помощи и подоспел в тот момент, когда вот-вот должно было случиться самое худшее. Двое негодяев бросили свою жертву, и я увидел, что на улице без сознания лежит молодая
— В портовом районе часто можно увидеть лежащих без сознания женщин! — бросил редактор с иронической улыбкой.
— Возможно! Но с этой девушкой действительно случилось нечто из ряда вон выходящее. — И Тербовен рассказал о своем опасном, но безрезультатном приключении той штормовой ночи.
— Но все было напрасно, — закончил он. — Однако потом вы вновь подтолкнули меня, господин Роньяр, рассказав историю с фрегатами. Сначала я подумал, что вы ошиблись, поскольку, как я знал, аппарат моего отца действительно был не в состоянии показывать события недавнего прошлого. Но потом я вспомнил о разговоре, который однажды вел с отцом.
«Да, если бы неподвижные звезды не имели собственного света…» — помню, сказал тогда мой отец.
Эта фраза прочно засела у меня в голове, поскольку мне где-то довелось прочесть, что в действительности существуют и темные звезды. И вот я решил нанести визит моему бывшему товарищу по учебе, который руководит сейчас одним астрономическим институтом. Он подтвердил мои предположения и, кроме всего прочего, назвал мне одну темную звезду, излучающую инфракрасные лучи и расположенную ближе всех от Земли. Она лежит в созвездии Ориона. Представьте себе, как я удивился, услышав, что она удалена от нас только на две трети светового года!
— Не понимаю! Что в этом интересного? — спросил Роньяр в недоумении.
— Неужели не понимаете? Две трети светового года нужно свету на дорогу туда и две трети — на дорогу обратно, и в общей сложности это составляет четыре трети года или шестнадцать месяцев.
— Шестнадцать месяцев! — сказал Хофстраат протяжно. — Черт возьми! Ведь как раз шестнадцать месяцев тому назад ваш отец…
— Правильно! Именно поэтому я и должен был побыстрее убедиться! — с живостью подхватил Петер. — Я должен был узнать, подключил ли Нево к прибору приставку для приема инфракрасных лучей. Если подключил, то события не заставили бы себя ждать. Вот поэтому-то однажды ночью я и исследовал приемное устройство, находящееся на крыше дома.
Мои подозрения подтвердились: большое приемное зеркало имело плотный черно-красный инфрафильтр. Чтобы удостовериться окончательно, я должен был осмотреть еще аппаратуру в лаборатории. Удобный случай представился на следующий вечер, поскольку вы, господин Хофстраат, пригласили нас всех, в том числе и Нево, к себе домой.
— Знаю, — ухмыльнувшись, ответил адвокат. — Вы звонили из лаборатории и хотели знать, у меня ли Нево.
— Так вот когда выясняется правда! — со смехом перебил его Роньяр. — А нам вы тогда сказали, что звонит клиент по бракоразводному делу.
— В таких случаях обман разрешается, — отпарировал Хофстраат и снова повернулся к рассказчику. Тот продолжал:
— А осмотреть аппаратуру мне
И действительно — на следующий же день он уже пришел ко мне. И вы, господин Хофстраат, присутствовали при том разговоре, когда он рассказывал мне о своей запланированной поездке в США. Этим он хотел представить свой отъезд вполне безобидным, но мой энцефалограф разоблачил его.
— Верно, — тихо произнес Хофстраат.
Петер скользнул по нему беглым удивленным взглядом.
— Вчера вечером я вынудил Нево настроить аппарат на темную звезду в созвездии Орион. И экран действительно показал экспедицию.
— Просто невероятно! — вырвалось у Хофстраата, а Роньяр удовлетворенно улыбнулся. Значит, он тогда не ошибся, назвав корабли фрегатами.
Тербовен продолжал:
— Судя по тому, что я вчера видел на экране, аппарат уже, возможно, завтра или в крайнем случае послезавтра покажет окончание экспедиции. Если б я промедлил со своим вмешательством, то было бы слишком поздно. Звезда в ближайшие часы изобличит преступника! Если мы упустим этот момент, то, возможно, аппарат сможет воссоздать картину случившегося — только через несколько веков. Ну как, вам понятны теперь мои своевольные поступки, господин Хофстраат?
Адвокат кивнул в знак согласия.
— Теперь вся картина кажется мне совершенно иной. Это был единственный правильный путь.
Петер задумчиво посмотрел куда-то вдаль и снова заговорил:
— С сегодняшнего утра прибор работает беспрерывно. Наблюдает за ним в порядке дружеской помощи ассистент из университета. Экспедиция находится под нашим неусыпным вниманием, и если аппарат выдержит, то в ближайшие часы мы узнаем, куда исчез мой отец. Так как вы мои друзья, то я хотел бы просить вас быть свидетелями и быть в моем распоряжении с завтрашнего утра.
— Конечно, как же иначе!
Внезапно зазвонил телефон. Адвокат снял трубку и протянул ее Петеру.
— Вас, господин Тербовен. У телефона комиссар Альтман.
Петер взволнованно сказал в телефон всего несколько слов, потом поспешно повесил трубку и нервно вскочил.
— Я должен немедленно уйти! Альтман только что мне сообщил, что была сделана попытка взорвать лабораторию Нево.
— Причинен какой-нибудь ущерб? — спросил Роньяр.
— Нет, вовремя были приняты меры. Удалось схватить парня, который пытался это сделать.
Хофстраат тоже поднялся и, подчиняясь внезапному порыву, сказал:
— Мы едем вместе с вами!
23
— Приведите, пожалуйста, человека в эту комнату! — крикнул комиссар Альтман вниз, перегнувшись через перила лестницы. Он стоял в коридоре рядом с открытой дверью в лабораторию. — Привратник тоже пусть поднимется! — добавил он и прошел в помещение на противоположной стороне лестницы. Это была маленькая комфортабельная комнатка.
Первым, в сопровождении двух полицейских, вошел человек в синем комбинезоне, коренастый и плотный.