Звоночек 3.
Шрифт:
– А вот это, товарищ маршал, уж вовсе неправда!
– искренне возмутился я.
– Да сейчас на любой боевой машине моторы стоят, к которым я и руки и голову приложил. Не говоря о мелочах вроде миномётов и гранат. Просто в армии своих умных голов хватает, спорить с ними трудно. А во флоте спорить-то и не с кем, моряки на суше не особо опытны, поэтому и воспринимают влёт всё новое. Рангом и авторитетом, опять таки, морпехи на меня надавить не могут, равны мы здесь, считай. А в корабельные дела, вождение всяких там эскадр, я, заметьте, не лезу. Потому и мир и согласие у меня с наркомом ВМФ Кожановым. Что же до армии, то считаю, в споре истина рождается, делом проверяется. Пока что счёт в мою пользу.
–
– Предлагаю перейти под мою руку в наркомат обороны. Знаю, что парткомиссия тебе служебный рост зарезала. Но у меня достаточно должностей не связанных с непосредственным командованием людьми. Расти в званиях, будешь не хуже других, хоть до командарма, хоть до маршала. Со временем, могу даже для тебя специальную должность учредить. Заместитель наркома обороны по технике. Звучит?
Глядя на Клима Ворошилова, я подумал, что в этот момент он, наверное, волновался куда больше, чем когда делал предложение своей будущей жене. Да и мне, откровенно говоря, было над чем поразмыслить. В первую очередь над тем, что просто так отказаться в любом случае нельзя. Обида и вражда на всю оставшуюся жизнь, а оно мне надо? Совсем нет! Мне нужна дееспособная армия, а не скальп Ворошилова. Это совсем разные вещи. Не говоря уж о том, что интуиция просто вопила, что мой скальп на его вигваме куда как органичнее в пейзаж впишется. Призвав на помощь весь свой крохотный талант дипломатии, я постарался, не изменяя себе, обосновать свой предполагаемый отказ практическими соображениями и отсутствием стремления к дальнейшему ухудшению взаимных отношений, и без того не безоблачных.
– Товарищ маршал, нужен ли вам подчинённый, отвечающий за технику, который сразу же, едва приступив к обязанностям, приложит все усилия для того, чтобы отправить обратно на заводы треть армейского танкового парка, не оснащённую радиостанциями? Потому, как эта треть не организованная вооружённая сила, а дорогостоящее, неуправляемое, бронированное стадо. Прошедшие маневры показали это достаточно ясно. Достаточно сравнить действия батальонов Т-26 и БА-11 относительно батальонов БТ и Т-28. То же самое касается авиации. Нужен ли вам подчинённый, который не только всецело поддерживает курсы переподготовки, но и считает, что если командира дважды назначали на должность и дважды он не справился, значит надо поставить перед ним более лёгкую задачу, опустив на ступень ниже? У нерадивых комдивов появятся все шансы стать за четыре-пять лет комбатами. Эти начинания наверняка не дадут вам спокойной жизни. А если вы будете мне препятствовать, у нас возникнет серьёзный конфликт, какой тогда мне смысл искать вашего покровительства? Я, как вы видите, не в той весовой категории, чтобы тягаться с наркомом обороны. Тем более, когда он может мне прямо приказать. Поэтому, предпочитаю пахать ту грядку, которую сам же себе и отмерил, помогая, в меру сил, и нашей любимой армии, и нашему дорогому флоту. Под руководством своего прежнего наркома, с которым мы друг другу уже все мозоли отдавили и добавить к этому уже нечего.
– Как знаешь, - вздохнул Клим Ефремович явно расстроено, взять меня в ежовые рукавицы субординации и устава не вышло.
– Но если вдруг передумаешь, я готов рассмотреть вопрос. В зависимости от текущей обстановки. Может, когда ты со своими моторами всё перепробуешь и они тебе осточертеют, ситуация другая будет.
– Я ими почти уже не занимаюсь, товарищ маршал, - сообщил я очередную новость.
– Кадры выращены, самостоятельные КБ действуют, моторный отдел ПУ ГЭУ НКВД возглавляет другой человек и с уже налаженной работой вполне справляется.
–
– опять начал злиться Ворошилов.
– И где ты теперь? Над чем трудишься на благо Родины?
– Возглавил техотдел в ПУ НКВД, собираю все спецКБ под одним руководством. Пока принимаю дела. Буду завершать уже начатое. Остальное зависит от кадров, которые удастся привлечь, подчистив ГУ лагерей от "мозгов" окончательно. Упирать буду в первую очередь на искреннее желание работать, а на таланты уж потом. Но, на многое не замахиваюсь, понимаю, что Ломоносовых, Менделеевых и Можайских там не осталось. Хватило бы простых механиков на всякие мелочи вроде пиротехнической системы аварийного сброса фонаря для самолётов. А то лётчики так и летают с открытым, боятся. Можно ещё подумать о специальных надувных штанах для них же для компенсации перегрузки или о прицепных минных заградителях и минах со взрывателями, пригодными к автоматической установке. Над такими невзрачными устройствами никто не работает, у всех планы наполеоновские, а мне как раз.
– Мелочи, говоришь? Хорошо, - Ворошилов не стал углубляться в технические тонкости, - докладывать обо всём будешь полностью и регулярно лично мне в последний день каждого месяца. И письменно тоже! Чтоб ты потом не говорил, будто я у тебя отчёта не требовал. И, коли речь о мелочах и самолётах зашла, уж не ты ли руку приложил к тем двум морским истребителям, что с палками, торчащими прямо из винта, летали?
– Могу лишь предполагать, но не стану, товарищ маршал. Отчитываться я только о своих делах обещал, а палки эти ко мне отношения не имеют. Может это государственная тайна, зачем я своими догадками её раскрывать буду? Спросите у Кожанова сами.
– Ладно, - Ворошилов сделал глубокий вздох, снова начиная злиться, - тогда давай по-другому. О чём ещё я сам должен у наркома ВМФ спросить?
– Не могу знать, товарищ маршал, по заказам ВМФ я работал исключительно в области корабельных силовых установок, но об этом вам и так известно.
– Ну, смотри мне! Чуть что не так, парткомиссия яслями покажется!
– погрозив мне для острастки пальцем, как нашкодившему малышу, Клим Ефремович налил себе из графина воды в стакан и залпом его осушил, - Иди уже, ябедничай своему дружку.
– Простите за откровенность, товарищ маршал, но это здесь у нас не разговор коммунистов, а детский сад с барабаном. Не играй в мои игрушки...- не мог я оставить угрозу без всякого ответа.
– Да какой ты коммунист, так, прослойка непонятного цвета...- взмахом вытряхивая из посуды последние капли, отвернувшись наполовину, скосил на меня взгляд нарком обороны.
– Свободен.
Эпизод 6.
Совсем в ином русле прошёл у меня разговор с другим наркомом. Флагман флота первого ранга к моему приходу уже успел хорошенько отпраздновать свой триумф, но, тем не менее, не перебрал и ясности рассудка не потерял. Как только я появился в роскошном адмиральском салон-вагоне он, объявив отбой и выпроводив подчинённых, самолично налил в рюмки коньяку и протянул одну мне.
– Армянский! Давай, за нашу с тобой победу!
Выпили, закусили осетриной. Не знаю, насколько такое сочетание уместно с точки зрения "столового этикета", но флагмана флота этот вопрос явно не заботил, поскольку на столе у него прекрасно уживалось сало и чёрная икра, обычная варёная картошка с укропом и абрикосы.
– Как бы нам с тобой, дорогой товарищ нарком Военно-Морского флота, победа эта боком не вышла, - заметил я, прожевав.
– Что, Клим икру мечет?
– засмеялся Кожанов.