Звук воды

Мисима Юкио

X и к а р у. Каждый вечер? Сюда? Навещать мою жену?

М е д с е с т р а. Ой, проговорилась. Да, в общем-то каждый вечер. С тех самых пор, как ваша жена попала в больницу. Очень занятой человек, всегда приходит поздно вечером — говорит, что днем катастрофически не хватает времени. Вообще-то мне было строго-настрого запрещено об этом упоминать, но я как-то незаметно для себя…

Х и к а р у. А этот ночной гость, он мужчина или…

М е д с е с т р а. Можете не волноваться — женщина. Очень красивая женщина средних лет. Кстати, она должна вот-вот появиться. Каждый раз я пользуюсь ее присутствием и ухожу немного отдохнуть. Честно говоря, мне не очень нравится находиться с ней рядом, я сразу чувствую себя какой-то подавленной, уж не знаю отчего.

X и к а р у. А как она выглядит?

М е д с е с т р а. Она со вкусом одета. В стиле обеспеченных буржуа. Вы ведь знаете, что в буржуазных семьях

сексуальная свобода подавляется наиболее жестоко… Ну, как бы там ни было, вы ее сейчас сами увидите. (Идет к окну, отодвигает штору.)…Только взгляните. Почти во всех окнах уже погас свет. Фонари по обе стороны улицы вытянулись в две четкие линии — одна напротив другой. Настало время страсти. Час взаимной любви, час взаимной ненависти, час жестокой битвы… Заканчивается дневная борьба за существование, и начинается ночная война. Кровопролитная, она уносит еще больше жизней, но приносит и забытье. Гулко звучат ночные горны, возвещающие начало сражения. Женщины истекают кровью, умирают и раз за разом возрождаются вновь. На поле брани всегда, перед тем как начать жить, ты должен единожды умереть. Воюющие женщины и мужчины украшают свое оружие траурными лентами. Нет в мире ничего белее их воинских флагов. Но флаги эти втаптываются в грязь, попираются и не раз окрашиваются в цвет крови. Барабанщик бьет в барабан. В барабан сердец. В барабан чести и бесчестья. Замечали ли вы, как нежно дыхание идущих на смерть? Выставив напоказ свои раны, свои кровоточащие смертельные раны, они с гордостью идут на собственную погибель. Некоторые мужчины, перед тем как умереть, мажут свои лица грязью. Их позор будет им наградой. Взгляните! Нет ничего удивительного в том, что нигде не видно света. Раскинувшиеся там, внизу, насколько хватает глаз, — это не дома, это стоят могилы! Никогда, никогда больше свет луны не ляжет на эти мраморные плиты, не прольется на эти грязные, прогнившие надгробья… Мы, медсестры, по сравнению с ними просто ангелы. Мы возвышаемся над миром любви, над миром страсти. То, что время от времени происходит с нами в постели, — это элементарные химические изменения, только и всего. Мир нуждается в таких больницах, как наша. Заведующий клиникой не устает об этом говорить… Ах, вот и она! Вот она! Всегда на одной и той же машине. Знаете, такие широкие авто серебряного цвета. Сейчас она на полном ходу подъедет к больнице и остановится напротив дверей. Вот, посмотрите. (Хикару подходит к окну.)Как и всегда, она сначала едет по виадуку, а потом — вот, видите? — делает разворот… и через секунду она уже прямо у главного входа. Вот открылась дверца… И вы меня извините, но я пойду. Спокойной ночи. (Поспешно выходит через дверь в правом углу сцены.)

Пауза. Снова глухо, но настойчиво звонит телефон. Пауза. В ту же дверь, через которую только что вышла медсестра, заходит призрак Я с к о Р о к у д з ё. На ней роскошное кимоно. Руки в изящных черных перчатках.

Х и к а р у. Госпожа Рокудзё? Какая неожиданность.

Я с к о. А… Хикару. Сколько лет, сколько зим.

Х и к а р у. Значит, вы и есть та самая таинственная ночная гостья?

Я с к о. Тебе уже рассказали? А кто, если не секрет?

Хикару молчит.

Я с к о. Наверное, медсестра. Какая она болтливая. Но, откровенно говоря, я приходила сюда не совсем в гости. Зная, что ты в отъезде, я каждый вечер, чтобы восполнить твое отсутствие, приносила Аои букет.

Х и к а р у. Букет?

Я с к о (разводит руками). Ты удивлен — я пришла с пустыми руками. Но мой букет невидим. Это букет страданий. (Делает вид, что кладет букет в изголовье Аои.)Я кладу его в изголовье, и вот почки лопаются, высвобождая серые лепестки. Тут и там среди листьев вырастают частоколом шипы — страшное зрелище. Распустившиеся цветы источают зловоние, которое в конце концов наполняет всю комнату, и тогда — гляди! — лицо больной, такое умиротворенное, вдруг искажается гримасой. Ланиты ее пылают, и вся она содрогается от ужаса. (Несколько раз проводит руками над лицом спящей.)Бедная Аои: ей снится, что лицо ее стало безобразным. Во сне она подходит к зеркалу, но вместо прекрасного своего лица видит лицо старухи, испещренное морщинами. А вот я касаюсь руками ее нежного горла (прикасается к горлу Аои), и ей снится, что она болтается в петле. Кровь приливает к лицу. Руки и ноги тяжелеют. Дыхание прерывается…

X и к а р у (в панике отталкивает

Яско от кровати). Что вы делаете с Аои?!

Я с к о (отходит от кровати. Издалека, очень нежно). Я приношу ей страдания.

Х и к а р у. Придётся вам напомнить, что Аои моя жена. Ваше присутствие здесь совершенно излишне. Прошу вас, уходите.

Я с к о (медовым голосом). Не уйду.

Х и к а р у. Какая наглость…

Я с к о (приблизившись, ласково берет Хикару за руку). А ведь я сегодня пришла только для того, чтобы увидеться с тобой.

Х и к а р у (отдергивает руку). У вас ледяные пальцы.

Я с к о. Ну конечно, ведь они бескровны.

Х и к а р у. А эти перчатки?

Я с к о. Если тебе не нравятся мои перчатки, я охотно расстанусь с ними на некоторое время (снимает перчатки, кладет их возле телефона)… Как бы то ни было, я пришла сюда по делу. По очень важному, я бы даже сказала, неотложному делу. Надеюсь, ты не думаешь, что мне доставляет удовольствие разъезжать туда-сюда по ночному городу? Кстати, раз уж речь зашла о ночи… (Смотрит на наручные часы.)Уже начало второго. Слушай, по ночам тело приобретает полную свободу, которой ей так не хватает днем. Люди, предметы — все погружается в сон. Взгляни вокруг — эти стены спят. Спит тумбочка, спит дверь. Оконные стекла — и те заснули. А заснув, покрылись невидимыми трещинами. Трещины эти настолько широки, что пролезть в них не составит никакого труда. Ты можешь пройти сквозь стену, даже не заметив ее. Скажи, что такое, по-твоему, ночь? Ночь — это гармония. Ночью все существует в мире и согласии, а днем — вспомни, как жестоко свет воюет с тенью. Не-ет. Ночью все иначе. После захода солнца ночь, народившаяся в доме, покидает родные стены и берет под руку ночь уличную, потому что обе они суть одно и то же, и нет между ними различий. Ночной воздух так и кишит тайными заговорщиками — ненависть в сговоре с любовью, боль — с радостью. Крепко держатся они друг за друга, и, должно быть, недаром в ночной темноте убийца молодой женщины испытывает особенную нежность к своей жертве… (Смеется.)Ну что ты с меня глаз не сводишь? Удивляешься тому, как я постарела за это время?

Х и к а р у. Вы дали мне клятву, что в этой жизни мы больше не встретимся.

Я с к о. Мне кажется, тогда ты был рад услышать от меня клятву. А потом ты женился на Аои (диковато косится на спящую), на этой хилой, вечно больной женщине. (Потерянно)Что до меня, то я с тех пор потеряла сон. Каждый вечер мучаюсь — не могу заснуть. А даже если все-таки засыпаю — не сплю. Не сплю ни секунды вот уже сколько ночей подряд.

Х и к а р у. Неужели вы сюда ехали, чтобы пожаловаться мне на свою тяжелую жизнь? Хотите, чтобы я вас пожалел?

Я с к о. Сама не знаю, зачем я сюда ехала. Иногда мне кажется, что больше всего на свете я хочу тебя убить. И когда я думаю об этом, мне хочется, чтобы ты — уже мертвый — пожалел меня. Я существую в центре чувственного вихря одновременно с мириадами разнообразных чувств. Тебя не удивляет, что я соседствую со всеми этими тончайшими материями? Что я — это они?

Х и к а р у. Я не понимаю, о чем вы.

Я с к о (неожиданно приближаясь, заглядывает Хикару в лицо). Поцелуй меня, прошу!

Х и к а р у. Прекратите!

Я с к о. Ах, твои прекрасные брови, твои ясные, сводящие с ума глаза, твой мраморный нос, твои…

Х и к а р у. Прекратите!

Я с к о. …твои губы (неожиданно целует Хикару в губы).

Х и к а р у (отшатывается). Оставьте меня!

Я с к о. Когда мы поцеловались в первый раз, ты точно так же отпрянул, как молодой олень.

Х и к а р у. Быть может, и так, но это вовсе не значит, что я вас любил. Мне просто было интересно, как бывает интересно любознательному ребенку. А вы воспользовались моей юношеской непосредственностью. И теперь, я надеюсь, вам ясно, какую цену должна заплатить женщина, сыгравшая однажды на мужском любопытстве.

Я с к о. Значит, ты меня нисколько не любил? Раньше ты не говорил мне об этом. Оказывается, ты меня всего лишь исследовал. По крайней мере ты теперь так считаешь. Ах, как мило! Пожалуйста, продолжай и дальше придерживаться этой линии.

Х и к а р у. Я уже не мальчик. Неужели у вас нет ни капли стыда? Вот прямо перед вами спит моя жена, видите?

Я с к о. Мне нечего стыдиться, я пришла сюда по делу.

Х и к а р у. По какому делу?

Я с к о. Чтобы получить твою любовь.

Х и к а р у. Госпожа Рокудзё, вы в своем уме?