Зыбучий песок
Шрифт:
Ничего не понимая, он сам уставился на нее, потом вдруг щелкнул пальцами.
«Господи! В этом мешке вместо платья на два размера больше, чем надо, и в солдафонских штиблетах – люди, наверно, думают, что ее только что выпустили из тюрьмы.» Он остановился и огляделся по сторонам.
«Нельзя, чтобы такая ерунда испортила ей день. Но она не знает своего размера.
Что же делать, покупать портновскую ленту? Нет, к черту. Я обращаюсь с ней, как с ребенком. Я чувствую себя отцом. Я чувствую: Проклятье, я чувствую гордость.» – Правильно! – сказал
– Неважно.
В Бликхеме был универмаг, работавший по субботам, специально для мелких клерков и фермеров, которые только в выходные дни и могли выбраться за покупками. В отделе женской одежды они сразу же натолкнулись на продавщицу, черное форменное платье которой вместо пояса было подвязано измерительной лентой.
– Эта юная леди провела некоторое время в больнице, и ее: гм: одежда сейчас на складе, – весело солгал он. – Не могли бы вы подобрать ей что-нибудь подходящее?
Продавщица с сомнением посмотрела на Арчин.
– Только в подростковом отделе, – ответила она. – Вон там.
Пол повернулся туда, куда она показывала. В дальнем углу отдела он увидел множество полок и вешалок с разноцветной яркой одеждой, которые они почему-то не заметили, когда входили. Он уверенно двинулся в указанную сторону.
«Теперь посмотрим, удалось ли мне набраться вкуса от лондонских модниц, которые всегда крутились вокруг Айрис. Должна же быть хоть какая-то польза от этой проклятой женщины.» Глаза его выхватили трикотажное нижнее белье в дерзкую черно-белую клетку, кружевной пояс для чулок и сами чулки с белой оборкой поверху и в сеточку с цветочным узором.
«Кажется, сейчас это в моде. Она выглядит лет на четырнадцать, а я, наверное, на все сорок.» – Вот этот комплект, – сказал он, показывая рукой. – И: минутку.
Голубое? Нет.
Желтое подойдет больше. Покажите нам желтое платье. И летний плащ. Вон тот, светло-зеленый.
– Да, сэр, – послушно вздохнула продавщица.
Дожидаясь Арчин из примерочной, он нервно закурил. Отдел заполнялся подросткового вида девушками. Пол был здесь единственным мужчиной, и все они в изумлении таращились на него, кроме нескольких, которые, очевидно, приняв его за деталь интерьера и не сочтя нужным ждать, пока освободится примерочная, поснимали одежду и на расстоянии вытянутой руки от Пола принялись примерять новые платья. Он попытался в свою очередь тоже смотреть на них, как на мебель, но скоро почувствовал, как от близости такого количества теплой и гладкой кожи в нем просыпается запертый после отъезда Айрис в дальний угол сознания инстинкт.
«Интересно, Мирза знает кого-нибудь из них? Я бы не удивился. Он, кажется, перепробовал все категории местных жительниц.» – Пол?
Если бы она не окликнула его по имени, он ни за что бы ее не узнал.
Арчин стояла перед ним – робкая, тоненькая и великолепная, в желтом приталенном платье, белых кружевных чулках и легких рыжевато-коричневых босоножках, глаза сияют, волосы,
Рядом с довольным видом стояла продавщица.
– Извините, что заставили вас так долго ждать, сэр, но я решила, что юной леди нужны туфли, и еще я взяла на себя смелость причесать ее в более современном стиле.
– Не нужно извинений, – сказал Пол. – Просто покажите мне счет.
Удовлетворенно ухмыляясь, продавщица двинулась к кассе, а Арчин, не в силах больше сдерживаться, повисла у него на шее.
Из дальнего угла отдела на ниx во все глаза таращились две девчoнки, видимо сестры. Выражения их глаз говорили яснее слов: «Золотой папочка!».
Не сговариваясь они повернулись друг к другу, на лицах обеих была написана нескрываемая зависть.
К ресторану они подошли как раз вовремя; швейцар уже сообрался переворачивать табличку на двери с «открыто» на «закрыто». Но обслужили их как положено, несмотря на то, что они были последними посетителями.
Пока они изучали меню, Пол незаметно – по крайней мере, он на это надеялся – изучил состояние своего кошелька.
«Если учесть количество потраченного материала, современная мода получается весьма дорогой.» – Можно посмотреть? – попросила Арчин, протягивая руку.
– Что? Ах, это? – Он достал деньги. – В Ллэнро нет денег?
– Есть, но ими редко пользуются. – Неожиданно она запнулась, а глаза стали испуганными. – Я не должна была этого говорить? Мы здесь не одни.
Она ошеломленно схватилась за голову.
– У меня такое чувство, что ты сказал, что я не должна об этом говорить.
Пол рассудительно улыбнулся.
– Если мы не в больнице, это не имеет значения. И потом, я начал первым.
Она кивнула и принялась исследовать банкноты.
– А почему редко пользуются?
– Ох – потому, что там хватает всего для всех. Еды, домов: Ты живешь не в Ченте, Пол?
– Нет.
– Знаешь, – она негромко рассмеялась, – сначала я думала, что в этом мире все живут в таких больших домах, как больница, и мужчинам и женщинам нельзя быть вместе. Я подумала: тьяхарива, они не наслаждаются друг другом.
«Так оно и есть. Кроме везучего прохиндея Мирзы.» – Что ты только что сказала?
– Что? А, тьяхарива? – Начальные звуки этого слова он даже не стал пытаться произносить; губы и язык отказывались складываться нужным образом. – Это значит «нельзя, чтобы так было». Наверно так можно сказать.
Мы говорим это слово перед тем как сказать что-то, к чему нельзя относиться серьезно.
«Арчин в Ченте до конца дней: тьяхарива!» Неожиданно пришедшая в голову мысль заставила его насторожиться.
– Официант! Где у вас телефон?
«Если я не привезу Арчин вовремя, они решат, что она набросилась на меня и убежала.» Сегодня дежурил Ферди Сильва. Пол нес какую-то чепуху насчет того, что хочет показать Арчин знакомые окрестности в надежде пробудить таким образом ее память.