...Это не сон! (сборник)
Шрифт:
– Может, тебе и не нужно учиться, как лечить, а вот как заботиться о матери, тебе поучиться не мешало бы!
Мохендро изумился неожиданно дерзким речам жены.
– Ты сама знаешь, почему я запретил твоему Бихари приходить сюда, – зло сказал он. – Никак не можешь его забыть!
Словно подхваченная волной стыда, Аша выбежала из комнаты. Но стыдно ей было не за себя. Как посмел этот человек, сам погрязший в пороке, несправедливо упрекать ее! Такую наглость ему ничем не искупить!
Когда Аша ушла, Мохендро почувствовал, что потерпел окончательное поражение. Ему и в голову не приходило, что жена когда-нибудь отнесется к нему с таким презрением. Некогда воздвигнутый трон его был ниспровергнут. Ему стало страшно при
Вспомнив о Бихари, Мохендро невольно подумал и о Бинодини и совсем расстроился. Может быть, Бихари вернулся или Бинодини узнала его адрес и они уже виделись. Мохендро не в силах был больше терпеть и решил нарушить свою клятву.
Ночью Раджлокхи стало хуже, и она сама послала за сыном.
– Мохим, я очень хочу видеть Бихари, – с трудом проговорила она. – Он так давно не приходил!
Аша, которая обмахивала опахалом свекровь, опустила голову.
– Его нет в городе, он уехал куда-то на запад, – ответил Мохендро.
– Сердце подсказывает мне, что он в городе, но не приходит потому, что ты обидел его. Заклинаю тебя, сходи к нему завтра!
– Хорошо, – сказал Мохендро.
Всем нужен Бихари, только Бихари. Мохендро казалось, что весь мир отвернулся от него.
Глава 45
Утром Мохендро отправился к Бихари. У дверей его дома он увидел слуг, которые грузили вещи в повозки.
– Что случилось? – спросил Мохендро Бходжу.
– Господин купил поместье на берегу Ганги в Бали [42] , – ответил слуга, – и переезжает туда.
42
Бали – пригород Калькутты.
– А сейчас господин дома?
– Он пробыл в Калькутте дня два и вчера уехал обратно в Бали.
Подозрение вспыхнуло в душе Мохендро. Он уже не сомневался, что Бинодини и Бихари, пока он жил дома, встретились. Наверно, Бинодини сейчас тоже собирается уезжать и слуги грузят ее вещи.
«Поэтому-то она и отослала меня, дурака, домой», – решил он.
Не теряя ни минуты, Мохендро вскочил в экипаж и приказал гнать лошадей. Но ему все казалось, что лошади идут слишком медленно, и он то и дело принимался бранить извозчика. Въехав наконец в переулок, он не увидел перед домом повозок и вообще каких-либо приготовлений к отъезду. «Неужели Бинодини успела уехать?» – испугался Мохендро и забарабанил в дверь. Едва старик слуга открыл ему, как Мохендро спросил:
– Все в порядке?
– Конечно, господин, – отвечал удивленный слуга.
Мохендро стремглав взбежал по лестнице. Бинодини в это время купалась. Войдя в ее спальню, Мохендро бросился к неубранной постели, прижал к груди и губам простыни, хранившие еще аромат тела Бинодини, и воскликнул:
– Жестокая, жестокая!
Дав волю чувствам, Мохендро стал с волнением ожидать свою возлюбленную. Он нервно шагал по комнате, как вдруг взгляд его упал на газету, которая валялась у кровати. Он машинально поднял ее и, чтобы как-то занять себя, стал просматривать. В глаза ему бросилось имя Бихари. Мохендро впился глазами в газетные строчки. В заметке сообщалось, что на берегу Ганги в Бали Бихари приобрел поместье, где бедные служащие смогут получать бесплатное лечение и уход, что там уже подготовлены места для пяти человек, и прочее.
«Бинодини, конечно, прочла заметку. Интересно, что она подумала, – терялся в догадках Мохендро. – Безусловно, всей душой она стремится туда, к Бихари».
Мохендро боялся, что теперь она станет еще больше преклоняться перед Бихари. В душе Мохендро назвал своего бывшего друга обманщиком, а затеянное им дело – авантюрой. «Бихари с детства любил выставлять
«Я презираю тех, кто благотворительностью и самопожертвованием пытается одурачить невежественный народ», – думал он. Но увы, никому и, уж конечно, не Бинодини дано оценить его, Мохендро, безграничное и истинное величие духа! Мохендро даже стало казаться, что Бихари нарочно, чтобы досадить ему, затеял все это дело.
Услыхав шаги Бинодини, Мохендро торопливо спрятал газету. Вид Бинодини поразил Мохендро. Она очень изменилась, словно за эти несколько дней прошла через очищающий огонь. Она сильно похудела, но бледное лицо ее озарилось каким-то внутренним светом.
Бинодини больше не ждала письма от Бихари. Она уверовала, что Бихари презирает ее, и день за днем таяла, не в силах погасить испепелявшее ее пламя любви. Бихари уехал, проклиная ее. Как теперь она найдет его?
Молодая женщина, всегда энергичная, никогда не знавшая лени, задыхалась от праздности. Жажда деятельности не давала ей покоя. Стоило ей подумать, что всю жизнь ей придется провести в четырех стенах этого постылого и безрадостного дома в тесном переулке, как ее мятежная душа восставала против жестокой судьбы. В такие минуты Бинодини охватывало чувство безграничной ненависти и презрения к Мохендро, чья глупость так обеднила ее жизнь и закрыла все пути к спасению. Это убогое, мрачное жилище и мысль о том, что каждый день ей придется сдерживать страсть Мохендро, увеличивали ее сердечную муку. Но ведь она сама вызвала из глубин сердца Мохендро притаившееся там грязное и ненасытное чудовище. Как ей спастись теперь от него? Бинодини понимала, что не сможет долго держать Мохендро на расстоянии. Он будет приходить сюда, в эту маленькую квартирку, и, побуждаемый страстью, будет все приближаться и приближаться к ней, и ее страшила борьба между презрением и привязанностью, которую ей придется вести на краю пропасти на грязном ложе жизни. Когда Бинодини думала обо всем этом, душу ее сжимал ужас. Где же конец ее страданиям?
При виде осунувшегося, побледневшего лица Бинодини Мохендро почувствовал, как пламя ревности опалило его сердце. Неужели он не в силах вырвать эту отшельницу из-под власти дум о Бихари? Орел хватает овцу и во мгновение ока уносит ее в свое недосягаемое горное гнездо. Неужели нигде в мире нет забытого, скрытого облаками уголка, куда бы Мохендро мог унести свою нежную и красивую добычу и спрятать у себя на груди? Пламя ревности распаляло его страсть. Нет, он не может и на миг покинуть Бинодини. Каждый его день будет проходить в страхе перед появлением Бихари. Но Мохендро не уступит ему.
Мохендро вспомнил санскритские стихи, в которых говорилось, что боль разлуки придает красоте женщины особую утонченность. Сегодня, глядя на Бинодини, он убедился в истинности этих слов, и его охватило волнение, от которого было и сладко и больно.
– Ты, вероятно, уже пил чай? – обратилась к нему Бинодини после паузы.
– Ну и что же, я буду счастлив, если ты угостишь меня! «Налей мне чашку…»
Бинодини хотелось грубо оборвать Мохендро, но вместо этого она спросила:
– Ты не знаешь, где сейчас Бихари?
Мохендро изменился в лице.
– Его нет в Калькутте.
– А где он?
– Он никому не оставил адреса.
– Неужели невозможно его узнать?
– Мне его адрес не нужен.
– Не нужен? Разве ваша дружба ничего для тебя не значит?
– Да, мы с ним друзья с детства, – согласился Мохендро. – Ты же подружилась с Бихари совсем недавно, но тебе его адрес нужен больше, чем кому бы то ни было.
– Как тебе не стыдно! Ты так и не научился у Бихари ценить дружбу.
– Ну об этом я не горюю, – усмехнулся Мохендро. – Вот если бы я позаимствовал у него искусство, как обманом овладевать сердцем женщины, – это мне сейчас очень бы пригодилось.