...И паровоз навстречу!
Шрифт:
Громила достал из-за пазухи амулет на веревочке. «Ломалка» походила на талисман, найденный в убежище Белоснежки: пузырек, только иссиня-черный и чуть побольше.
Адольф поднял руки, встал на носочки и повесил амулет на шею Всезнайгеля.
Грудь и шею колдуна охватил нестерпимый жар, словно талисман раскалили. Иоганн еле сдержал крик. Мобилизовал дух, как бы надевая на себя невидимый ледяной панцирь. Ощущение пекла отступило, но не исчезло.
Всезнайгель сплел заклятье, пережигающее веревку. Получилось не сразу – тесьма была защищена. Колдун усилил воздействие
Талисман упал на грязный каменный пол и разлетелся вдребезги. Высвободившаяся энергия превратилась в огненный клубок, который взорвался с гулким хлопком.
Пламенная стена пронеслась по камере, опалив волосы и одежду громилы. Иоганна с Дункельонкелем огонь услужливо обтек.
– Адольф, Адольф, – укоризненно сказал Дункельонкель чертыхающемуся подручному. – Мы общаемся не с деревенской ведьмой, а с одним из сильнейших магов современности. Прояви к нему уважение.
– Сейчас. На цепи будет надежнее, гы-гы.
Амбал вышел. Властитель Доцланда обратился к Иоганну:
– Я предвосхищаю изумительное противостояние твоей воли и упорства Адольфа. У нас много времени. Ты дрогнешь. Ты будешь моим. Приятной игры.
Дункельонкель покинул камеру.
Всезнайгель начал мысленно готовиться к борьбе. Освободить руки и ноги он не мог – слишком хорошо были запечатаны оковы. Колдун чувствовал, что цепи сделаны из непростого металла. Враг подготовился на славу.
– Лишь бы не попался Николас, – прошептал Иоганн.
Из коридора донесся стук шагов Адольфа. К нему добавилась более частая дробь.
На пороге возникла Марлен.
– Здравствуй, дочка, – почти прошептал колдун.
– И ты не болей, папочка, – издевательски прошипела экс-Белоснежка.
Ее глаза обжигали сильнее давешнего амулета.
– Ты изменилась.
– Зато ты все тот же.
Вошел Адольф. Девушка собралась уходить.
– Марлен! – окрикнул ее отец. – Сними талисман! Слышишь? Сними талисман!
Но дочь не обернулась.
Глава 13. Сердца четырех, или Новый Гулливер
Мор, Брань, Глад и Смерть приехали в Хандверкдорф [30] затемно. Здесь было пустынно. Люди бежали на восток, спасаясь от нашествия армии Черного королевства.
У четырех всадников была точка остановки – дом старика Юберцауберера, бывшего казначея Дункельонкеля. Однако сначала они зашли в трактир, чтобы поесть.
Этот трактир был им знаком: когда барон Николас предложил им сокровища Юберцауберера, они останавливались именно здесь.
30
Handwerk – ремесло, Dorf – деревня.
Сегодня народу было немного: три человека в дальнем углу да влюбленная парочка в центре зала. Возле стойки трактирщика сидела девушка и исполняла шутливые песни.
Заказав ужин, всадники стали слушать певицу. Девушка, о каких говорят «воплощение чистой красоты»,
– Петь такое при ее таланте… – с сожалением проговорила Смерть.
– Кажется, мы находимся в похожем положении, – ответил Мор. – С нашими умениями быть убийцами – непростительный грех.
– Не пора ли к делу? – спросил Глад.
– Пожалуй, – обронила Брань.
Они условились, что не станут решать сразу: брать заказ Дункельонкеля на убийство Рамштайнта или отказаться. Каждый из них в глубине души сделал выбор, как только Адольф огласил предложение черного колдуна. Где-то в замке Дункельонкеля томились их дети. Четверо. Мальчик и три девочки. Сын волшебников, ныне известных как Мор и Смерть. Дочери Глада и Брани. Сердца всадников разрывались, когда они вспоминали о детях. Надо было ставить точку.
Два дня они молчали о главном, и вот время настало.
– Давайте голосовать, – сказал Мор.
Остальные кивнули.
Брань вытащила из сумы лист пергамента, разорвала его на четыре части. Положила на стол. Следом легли четыре уголька…
Мор перевернул сданные листочки.
– Да. Да. Да. Нет, – огласил он. – Итак, мы попытаемся умертвить Рамштайнта.
– Вы понимаете, зачем его смерть Дункельонкелю? – вымолвил Глад.
– Конечно, – ответила Брань. – Кроме преступного короля в Наменлосе, никто не способен оказать достойное сопротивление его войску.
– Что ж, решено.
Всадники не заметили, как к их столику подошла девушка-певица.
– Уважаемые, позвольте вопрос? – Ее голос очаровывал. – Вы не с запада едете?
– Да, а что тебе с того? – спросила Смерть.
– Я ищу барона Николаса Могучего или хотя бы его слугу – Пауля, который Повелитель Тьмы. Носятся слухи, Пауль где-то здесь, в Дробенланде.
Убийцы даже не дрогнули, но внутренне насторожились.
Девушка это заметила:
– О, я чувствую, вы знаете тех, кто мне нужен.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – пригласил Мор. – Зачем вам наш друг Николас?
Певица села, обвела собеседников добрым, но пристальным взглядом:
– Вы слышали о Молоте Ведьм?
– Я так и думала! – Брань хлопнула ладонью по столешнице. – Ты – хранительница Молота, да?
– Не спорю, – сказала девушка, ловя пальцами упавший на лицо локон. – Устремления этого мира таковы, что вскоре Молот сменит хозяина. Хранителям важно передать его в верные руки.
– Я вот никак не просеку, – начал Глад, – ты ко всем пристаешь с этим разговором? Сотни лет Молот Ведьм окружается настолько прочной завесой молчания, что появление певички, утверждающей, дескать, она хранительница, ищущая, кому бы всучить артефакт, мнится мне полнейшей ерундой.