007. Вы живёте только... трижды
Шрифт:
Филч некоторое время настороженно вглядывался в темноту, потом вынул из кармана перевязанный бечёвкой пакет и надорвал обёрточную бумагу. По коридору волной прокатился пряный запах. Завхоз вынул из пакета щепотку сушёной травы и втянул её носом, после чего смачно чихнул:
— Ха-ха! А вот что я тебе принёс!
Пространство под партами оставалось безмолвным и безжизненным.
— Ну, где же ты? Выходи, выходи! Кис-кис-кис… Ты же любишь кошачью мяту!
Аргус жестом сеятеля метнул облачко сушёной травы под парты.
— Ну же, миссис Норрис! Не заставляй меня лишать тебя
Завхоз щедро осыпал пол кошачьей мятой. Тем не менее, класс оставался тихим. Ни единый звук, кроме действий Филча, не нарушал безмолвия школьного помещения.
— А может, она в другую дверь юркнула? — Филч, кряхтя и упираясь ладонями в собственные колени, поднялся на ноги и прищурился, рассматривая полутёмный коридор, едва освещённый несколькими факелами. — Да, кажется, обознался. Она вон туда побежала. Миссис Норрис, я иду!
Со всей возможной скоростью старик направился к дальней двери, прошёл сквозь неё и с топотом принялся спускаться по лестнице, сопровождая свои перемещения поочерёдно то невнятными жалобами на суставы, то призывами своей непутёвой кошки, то обещаниями подвергнуть бедное животное страшным карам.
Спустя какое-то время шаги завхоза затихли вдалеке, и только тут тьма под партами заклубилась, обрисовав две фигуры:
— Я же говорила, что это гарантированно сработает! — самодовольно произнесла Минерва МакГонагалл. — Чур, половина мне! Будь прокляты законы по борьбе с нелегальным распространением наркотиков, запрещающие продажу кошачьей мяты фелинотропам…
— Ммряу! — согласно ответила миссис Норрис, выкатываясь в облачке сушёной травы.
— Если он тебя всё-таки лишит ужина, приходи ко мне, у меня сегодня кролик по-нормандски, — щедро предложила профессор трансфигурации, с умилением наблюдая за поведением животного. — Причём не какой-нибудь «Вискас», а настоящий «Хиллс»! Там сплошная польза и витамины, от которой наша шерсть станет длинной и шелковистой, а эта помешанная на тарелочках с котятами дура в розовом позеленеет от зависти!
Миссис Норрис подбросила кучку растёртых листьев в воздух и начала забавно ловить их всеми четырьмя лапами. Против такого искушения Минерва устоять не смогла. В следующий момент профессор бухнулась на пол и начала елозить спиной по полу, взмуркивая с кошкой на два голоса.
— Профессор? Вы в порядке? А что это вы делаете?
Минерва поправила очки и сфокусировала взгляд на дверях. Джинни Уизли, из-за спины которой выглядывала всклокоченная рыжая голова её братца, смотрела на профессора трансфигурации со смесью ужаса и подозрительности.
— Я в полном порядке! В абсолютном! А что, могло показаться, будто я не?!
— Ну… — Джинни замялась. — Мы обнаружили вас на полу, в задранной до пояса мантии, всю в пыли, с пеной на губах, извивающуюся и колотящуюся головой об пол, и миссис Норрис с утробным рычанием вылизывала ваш чепчик. Да, я думаю, можно было предположить, что с вами что-то не в порядке.
Минерва замаскировала мгновение смущения тем, что встала и оправила мантию. Быстрая проверка показала, что чепчик и правда измусолен до состояния «любимая игрушка сенбернара».
— Это просто… Э-э-э… Испытания нового зелья. Что-то пошло
— Мы будем немы, как могила! — высунулся Рон, и Минерва обречённо поняла, что уже к утру вся школа будет знать о произошедшем во всех подробностях, включая те, которые Рону придётся придумать. — А что это за зелье такое? У вас ещё осталось? А то Фред с Джорджем…
Профессор бросила взгляд на пол. Мелко нашинкованные листья котовника, конечно, всё ещё лежали внизу, но отделить их от пыли и прочего мелкого мусора не представлялось возможным. Миссис Норрис тоже начала приходить в себя, из чего МакГонагалл заключила, что их обоих накрыло не больше чем на десять минут.
— Я… Это… Нет, к сожалению, зелье полностью утрачено, — с неподдельным сожалением в голосе произнесла профессор. Вызванное непеталактоном [281] опьянение всё ещё мешало сосредоточиться. — Я… Мне надо идти. Вернуть миссис Норрис законченному… Законному владельцу. Простите.
281
Эфирное масло, содержащееся в кошачьей мяте, которая иначе называется «котовник кошачий». Именно это масло воздействует на кошачьих, причём на любых, от домашних кошек до тигров и львов.
Минерва поправила причёску, затянула чепчик, сделала попытку отряхнуть мантию от пыли, после чего подхватила миссис Норрис под рёбра. Кошка, у которой наступила реакция после наркотического возбуждения, свисала с руки, как небрежно свёрнутое полотенце.
— Ещё раз прошу сохранять произошедшее в полной тайне, — обречённо попросила МакГонагалл. — И не забудьте, скоро отбой. Мистер Уизли, я могу рассчитывать, что вы, как староста, проследите, чтобы мисс Уизли оказалась в гостиной Гриффиндора до отбоя? Мистер Малфой, вы тоже должны быть в своей гостиной до этого самого… Который отбой. Прошу прощения… Спокойной ночи!
— Спокойной ночи, профессор МакГонагалл! — хором произнесли ей вслед три голоса.
Профессор, шаркая ногами и спотыкаясь, удалилась. Трое школьников смотрели ей вслед.
— Интересно всё-таки, что это было за зелье, — протянул Рон.
— Да, мне тоже интересно, — согласился Малфой. Было бы неплохо раздобыть рецепт состава, который может превратить одну из самых верных сторонниц Дамблдора в катающуюся по полу, визжащую сумасшедшую, но при этом никак не влияет на окружающих. — Но мне ещё более интересно, зачем вы меня сюда позвали. Предупреждаю, если вы хотите на меня напасть, то мой папа…
Успех переговоров зависел от первой фразы, целью которой было с самого начала захватить воображение Малфоя, заинтересовать его и не дать скатиться к вышучиванию, — то есть не позволить ему вести себя, как обычно. Поэтому Рон мысленно репетировал этот диалог бесчисленное количество раз. Начальная фраза диалога являлась шедевром его аналитических способностей; она была составлена выверено, аккуратно и продуманно.
— Слышь, ты, гнида слизеринская…
Ну, насколько аккуратно и продуманно мог составить первую фразу Рон Уизли.