007. Вы живёте только... трижды
Шрифт:
Суперагент представил себе взвод призраков, в шахматном порядке проносящихся сквозь оперативное управление генерального штаба противника во время планирования операции. Имея на вооружении несколько привидений, можно значительно сэкономить на агентурной работе: приведениям не нужны материальные блага, им не требуется эксфильтрация в случае опасности, им не угрожают аресты, пытки и казни, им не нужна детальная легенда и вообще прикрытие. Надо только выяснить, чего они реально боятся, — не святой же воды, в самом деле! — и что их может заинтересовать, после чего рекомендовать Эм начать вербовку. Джеймс стрельнул глазами из-под
Позади стола преподавателей появилась Вильгельмина фон дер Граббли-Дерг. Она протиснулась к незанятому стулу недалеко от Дамблдора. Это означало, что первокурсники уже пересекли озеро и вошли в замок. И действительно, несколько секунд спустя дверь, которая вела в Большой зал из вестибюля, отворилась. В зал потянулась длинная вереница испуганных новичков, возглавляемая профессором МакГонагалл, которая несла табурет с древней Волшебной шляпой, во многих местах заплатанной и заштопанной. На тулье шляпы около сильно потрёпанных полей виднелся широкий разрез.
Разговоры в Большом зале разом умолкли. Первокурсники выстроились вдоль преподавательского стола лицом к остальным ученикам.
— Вон та блондиночка ничего, правда? — прошипел Джордж тем самым особым шёпотом, который разносится по всему залу, каким бы большим он ни был.
— Да, а на Гриффиндор поступит вон та чёрненькая, — ответил ему таким же шёпотом скривившийся Фред.
Профессор МакГонагалл, зашипев в сторону зала, бережно поставила перед первокурсниками табурет и отступила. Вся школа ждала, затаив дыхание. И вот разрез на тулье открылся, как рот, и Волшебная шляпа запела:
В недалёкие дни, когда была я не новой,
Те, что с целью благой и прекрасной
Одного государства создали основы,
Жить хотели в гармонии ясной.
Мысль была у них общая — страну создать,
Да такую, какой не бывало,
Чтобы юным уменья свои передать,
Чтобы знания не иссякали.
«Вместе будем мы строить, работать, учить!» —
Так решили создания эти,
По-иному они и не думали жить,
Ссора — гибель для общей идеи.
Маркс и Ленин — вот были друзья!
Троцкий, Сталин — их все восхваляли!
Процветала страна, как большая семья,
Их заслуги в годах не терялись.
Как любовь несогласьем смениться могла?
Как
Расскажу я вам это — ведь я там была.
Вот послушайте, как было дело.
Сталин молвил, что будет он тех только брать,
У кого пролетарские предки.
Сказал Ленин: «А я буду тех принимать,
Что умом и пытливы и метки».
Воззвал Троцкий: «А мне нужны лишь смельчаки,
Перманентно мы будем сражаться».
Маркс попытался их всех примирить:
«Всех принять под крыло я готов, нах».
Расхожденья вначале не вызвали ссор,
Потому что лежали меж ними
Пол-столетья в дыму и в войне мировой,
И страны необъятной простор.
Троцкий — Лев, чьим стала девизом отвага,
Принимал под знамёна одних храбрецов,
Дерзких в битве, работе и слове.
Сталин выбрал таких же, как он, молодцов,
Безупречных к тому же по крови.
Ленин знанья ценил, силу мозга, ума,
И марксистами все они звались.
Мирно жили они, свои строя дома,
Точно братья и сёстры родные.
Так счастливые несколько лет протекли,
И успехи их помнят поныне.
Но потом втихомолку раздоры вползли
В бреши слабостей ихних досадных.
И те люди, что мощной четвёркой опор
Страну некогда прочно держали,
Вскоре, ярый затеяв о первенстве спор,
Равновесье своё расшатали.
Умер Маркс, умер Ленин. В тени Октября
Троцкий с Сталиным в схватке сцепились.
Зуб за зуб, кровь за кровь, — занималась заря
Новой страшной войны за Россию.
И казалось, страну ждёт злодейка-судьба,
Что к былому вернуться им надо.
Вот какая шла свара, какая борьба,