04.1912

Susan Stellar

— Нечего напрягаться, когда можно отдохнуть, — поучительно заявил детина и пощёлкал пальцами, — идёмте к нам, у нас весело. У нас там танцы, музыка, девчонки… и мальчишки, — добавил он, поглядев на Бетти. — Кого только нет, словом!

Бетти хмуро поглядела на приблудного зазывалу. Она: вероятно, в силу возраста — совсем не интересовалась мальчиками. Вернее было сказать, что к мальчикам Бетти относилась с толикой снисходительного презрения, как к существам, стоящим на низшей ступени развития. В этом мнении её укрепляли яростные высказывания миссис Дойл, которые та часто позволяла себе в адрес мистера Дойла,

если он снова проигрывался, напивался, терял работу или попадался в лапы обманутой любовницы. Миссис Дойл это, однако, не мешало прислуживать мистеру Дойлу и Джо, когда те оправдывали все возлагаемые на них надежды, но Бетти не замечала противоречия. Как миссис Дойл говорила, Бетти лишь предстояло разобраться во всех тонкостях бытовых взаимоотношений, а пока Бетти вполне довольствовалась тем, что она уже знала.

— Давайте, — детина был крайне настойчив. Ухмыляясь от уха до уха, он приоткрыл дверь и проник в каюту.

Удивительно, но детина был вовсе не таким огромным, каким его себе представил Джо. Более того, их визитёра едва ли повернулся бы язык назвать хотя бы высоким. Казалось, вся его мощь ушла вширь: у него были воистину впечатляющих размеров воинственные плечи, широчайшая грудь атлета и мощный крепкий торс. Однако он едва ли смог бы потягаться ростом даже с мистером Дойлом, который не отличался впечатляющими габаритами. Можно было подумать, что заготовку великолепного великана, который должен был получиться из этого детины, сунули под машинный пресс.

— Да чего ты привязался? — удивился Джо. — Что у вас там такого особенного намечается, чего наши глаза не видали?

Детина хитро разулыбался и стал подкручивать ус.

— О-о, — сказал он, — вы много чего не видали, вот что я могу вам сказать, ребятишки. Разве вы когда-нибудь бывали на настоящем ирландском веселье?

Джо поджал губы.

— У нас мать ирландка.

— Так какого же чёрта вы до сих пор сидите здесь? — изумился детина. — Все приличные ирландцы уже давно внизу, в зале, и у нас там настоящее веселье: выпивка, песни, пляски, представления…

При слове «выпивка» мистер Палмер заинтересованно зашевелился на своей койке и даже оторвался от связки бутылок. Мутными глазами он поглядел вниз и гаркнул:

— Много ли будет выпивки?

Детина метнул вверх острый понимающий взгляд и густым басом расхохотался.

— Эй, дядюшка, — сказал он, — выпивки будет море!

Мистер Палмер воодушевлённо затряс головой, и его щёки стали багровыми. В его узких заспанных глазках-щёлочках заблестел залихватский пьяный восторг.

— Ладно, — протянул мистер Палмер, — а девушки?

— Девушек — завались! — бойко гаркнул зазывала. — И женщин — ещё больше, а ведь тебе, старикан, лучше бы кумушку в самом соку, верно?

Палмер хищно облизнулся слюнявым языком и неуклюже стал садиться на койке. Джо ожидал, что при попытке спуститься он бесславно свалится и разобьёт себе голову, но этого не случилось. Палмер неуклюже, но достаточно твёрдо спрыгнул на пол, встряхнулся, как грузная старая собака, и вразвалочку поплёлся к выходу. Бетти зажмурилась и закрыла нос и рот руками: за мистером Палмером тянулся шлейф из кислой вони перегара, пота и грязи. В одной жилистой красной руке мистер Палмер сжимал связку с бутылками — из двенадцати, как Джо приблизительно подсчитал,

восемь были опорожнены до дна.

— Раз там будут отличные кумушки, — сказал Палмер хриплым внушительным голосом, — почему бы мне не сходить пощупать их, как в молодости?

— Как в молодости? — фальшиво изумился детина, и громкий гогот сотряс его горло. — Старикан, ты и думать забудешь о том, что ты уже не торт! У нас молодеют даже дряхлые деды, а ты… ты-то, как только найдёшь кумушку, скинешь годков двадцать… тридцать!

— Тридцать лет назад мне было четырнадцать, — скромно заметил Палмер, которому на вид было за шестьдесят.

Но детина не растерялся. По-дружески закинув волосатую руку Палмеру на плечо, он задушевным тоном поинтересовался:

— Старикан, но разве ты не хотел бы, чтобы тебе снова было столько же?

Палмер ответил полупьяным гоготом, детина дружелюбно шлёпнул его по спине, и компания вразвалочку двинулась к выходу из каюты. На пороге детина, очевидно, вспомнил о существовании детей, повернулся и с добродушной заботливостью не обременённого моралью старшего брата сообщил:

— Зря вы так, ребята. Отказываетесь от отличного, между прочим, развлечения!

Бетти фыркнула и склонилась над рукоделием с показательным трудолюбием. Джо не раз замечал за нею тягу к театральности и порой думал, что, если бы Бетти родилась в другой семье и в других условиях, она, наверное, стала бы актрисой.

— Не надо нам таких развлечений, — выразительно сказала Бетти.

Тут в углу Лиззи неожиданно наметилось оживление. Лиззи медленно встала и откинула с лица волосы.

— Эй, — негромко, но звучно сказала она.

Волосатый детина и пошатывающийся мистер Палмер остановились. Обернулся только зазывала: мистер Палмер, вероятно, утерял бы равновесие, если бы попытался совершить такой серьёзный маневр.

— Чего тебе, сестрица? — весело поинтересовался детина, и его глаза озорно сверкнули.

Лиззи мрачно вытянула руку.

— Я пойду, — сказала она.

Джо тут же подхватился на ноги.

— Не смей!

Но Лиззи окатила его равнодушным, тусклым холодным взглядом, и Джо отступил.

— Я сама выбираю, куда я пойду и что я буду делать, — сказала Лиззи и ещё настойчивее протянула детине руку. — Я хочу туда. Хочу поразвлечься!

Джо и Бетти переглянулись. Ещё до того, как Бетти успела принять решение, Джо уже осознал одно: он не мог бросить Лиззи одну. Он поклялся ей всегда быть рядом, куда она ни направилась бы, что с ней ни случилось бы…

И какой мальчишка, в конце концов, отказался бы от возможности сходить на танцы?

* * *

Когда черноволосый детина, еле трезвый мистер Палмер, Джо и Лиззи, за которыми тащилась отнюдь не радостная Бетти, добрались до зала, веселье было уже в самом разгаре. В помещении тускло горел желтоватый свет, и под потолком смешивался гул радостных голосов. Люди болтали, смеялись, возмущались, пели — не получалось разобрать ни слова. Где-то говорили на итальянском, где-то — на французском, но английская речь встречалась намного чаще, только речь эта была перековерканная, непривычная для уха дочери уважаемого врача, пусть даже она и провела эти несколько дней плаванья в компании не самого воспитанного и культурного обитателя кают для третьего класса.