04.1912
Шрифт:
— Мамочки! — заорали Джо в онемевшее ухо.
— Dio!
— О господи! Господи! Что это такое?
Джо не потребовались разъяснения. В следующую минуту он и сам всё понял. Огромная дымовая труба вдруг покачнулась с таким чудовищным скрежетом, что даже здесь, сквозь вопли и плач, Джо его услышал. Казалось, что титанический коготь, окованный сталью, на пробу поскрёб по палубе. Труба пошатнулась, словно не вписавшись в сложный танцевальный пируэт, накренилась, тень её обрушилась на судно, а затем повалилась и сама труба. Она погребла под собой с десяток тёмных фигурок, которые отчаянно
— Господи, спаси и помоги! Господи! Господи! — истово молился кто-то совсем рядом с Джо.
— Да заткнись! Кому помогут твои молитвы?
— Ты ничего не понимаешь, Фред! Ты всегда был ужасным братом! Господи, спаси, господи, помилуй!
Вдалеке ещё слышались слабые всплески музыки. Вопли и плач задавливали их, но острое ухо Джо могло уловить переливы скрипок. Невероятным казалось, что даже сейчас играет судовой оркестр — тот самый, который Джо никогда не слышал, но который ему вдруг захотелось услыхать — ещё хотя бы один разок, вместе с Лиззи.
«Почему мы занимались такими глупостями всё это время? Почему мы ни разу не послушали их?»
Корма взмывала вверх. Стулья и шезлонги, что ещё оставались на палубе, покатились вниз. Джо тут же вцепился в ограждение, хотя пальцы его не слушались, всем телом налёг на него, обвил здоровой ногой. Люди льнули к ограждению, к палубным надстройкам; кто-то, как муравьи, цеплялся за канаты шлюпбалок. Корма стремительно поднималась над водой. Над спокойной чёрной поверхностью величаво показались металлические лопасти гребных винтов.
— Господи, не оставь нас в этот тяжкий скорбный час! — испуганно молилась рядом с Джо та самая женщина, которая спорила с Фредом.
— Помогите!
— Пожалуйста!
— На помощь! На помощь!
Джо лишь плотнее прильнул к своему надёжному ограждению. Вода пенящимися волнами накатывала на корабль и уносила всё больше и больше людей с собой — в океан. Те, кому не посчастливилось за что-либо зацепиться, полетели вниз. Женщина, истово молившаяся рядом с Джо, вдруг взвизгнула, задетая локтем брата, и покатилась по палубе.
— Уинифред! — отчаянно завопил тот и протянул руку.
Уинифред уцепилась за его ладонь, и от резкого толчка его пальцы, сомкнувшиеся кругом ограждения, разжались. Брат и сестра стремительным клубком пронеслись по палубе и сгинули в бурлящих волнах. Корпус «Титаника» поднимался, а вода подступала к ещё одной дымовой трубе. Джо неосознанно подобрался выше и уцепился за ограждение так, что пальцы его застонали.
— Помогите! Помогите!
К корме карабкались обезумевшие люди. Последние шезлонги и стулья налетали на них, сбивали, и все вместе они исчезали в тёмной взбунтовавшейся воде. Мужчина рядом с Джо отчаянно посмотрел вниз, втянул носом холодный воздух, и его лицо вдруг дрогнуло.
— А-а, да пошли бы вы все к чёрту! — крикнул он и, перебравшись
— Придай мне, господи, сил!
Соседи Джо один за другим перепрыгивали за борт — даже женщины. Их белые нагрудники ещё долго светились в густом и глухом мраке ночи, а затем люди погружались в воду. Что происходило дальше, Джо мог только догадываться. Он не собирался прыгать, лишь крепче сжимал ограждение и нервно осматривался.
«Па, — молился он про себя, — пожалуйста, старикан, не надо никому ничего доказывать: оставайся на корабле до последнего!»
Но он, увы, слишком хорошо знал горячность и импульсивность мистера Дойла — такие не смогла бы остудить даже безжалостная Атлантика.
Джо осмотрелся снова. Сердце его колотилось тяжело и резко, а дыхание спирало. Перед глазами его то и дело проскакивали пугающие мушки — и хуже этих мушек он не мог сейчас представить напасти. Он должен был ориентироваться во мраке ночи с уверенностью, в противном случае погиб бы. Джо аккуратно высвободил одну руку и яростно протёр кулаком глаза. Мир перед ним несколько прояснился.
Бескрайний океан расстилался кругом «Титаника», любезно готовый проглотить его и уничтожить. Джо повертел головой, и шея его предательски хрустнула. Всякое движение было сопряжено с чудовищной болью.
«Есть тут кто-нибудь? — отчаянно подумал он и опять осмотрелся. — Хотя бы какая-нибудь лодка… корабль… что угодно?»
Но океан был пуст и нем. «Титаник» тонул в величественном одиночестве, его обречённые пассажиры один за другим покидали борт и переваливались в ледяную воду. Уровень её всё повышался. Бурлящие белые волны прокатывались по палубам, облизывали их, как чьи-то жадные языки, и сметали людей в никуда.
— Помогите, пожалуйста!
— Я тону! Я тону!
Джо обнял своё ограждение и закрыл глаза. Он рад был бы заткнуть и уши — да только, как ни затыкай, эти вопли были бы слышны. Они раскалывали, в клочья рвали молчание ночи, они звенели не в ушах его, а в голове, в сердце. Джо медленно выдохнул, вдохнул и опять открыл глаза.
Несколько чёрных фигурок отчаянно карабкалось по палубе, а жадная, холёная, лоснящаяся волна спешила за ними. Один человечек запнулся — вода радостно приняла его. Другой схватился за шлюпбалочный трос, подтянулся — но силы оставили его — пучина гостеприимно раскрыла перед ним объятия. Последний из тройки рванулся вперёд, уцепился за кормовую надстройку и полез. У Джо замирало сердце, когда он следил за отчаянными движениями человечка, подбадривая того про себя так, словно сам полз рядом, словно его жизнь сейчас стояла на кону.
Человечек неуклюже рванулся вперёд снова и обеими руками вцепился в ограждение. Его ударили локтем, кто-то, наоборот, попытался поддержать. Человечек отчаянно запищал сиплым голосом:
— Дочка! Дочка! Моя дочка!
Джо снова перевёл взгляд на океан. Ни единого судна — ни следа судна. Они были одни в океане. Они одни гибли здесь, вода уже подбиралась к стопам, и от её мертвящего холода у Джо словно гасло что-то внутри — отчаянный непокорный огонёк.
— Дочка! Дочка!
— Пожалуйста, помогите! Пожалуйста!