10 мифов об СССР
Шрифт:
Чтобы окончательно поразить наше воображение, Резун восклицает: «И если германские танковые группы по 600-1000 танков мы именуем механизмами агрессии, то как бы нам назвать армии по две-три тысячи танков в каждой?» (147) А никак не называть. Потому что таких армий в составе Красной Армии летом 1941 года не было. И когда Резун утверждает – «Каждая из этих армий по количеству танков была равна примерно половине Вермахта», – то он просто лжет. Впрочем, местами Резун сам вынужден признать, что это были еще недостроенные каркасы. Но, признав это, он тут же снова бросается поражать наше воображение количеством
Н. И. Бухарин как-то справедливо заметил, что из будущих кирпичей сегодня нельзя ничего построить. Точно так же обстоит дело и с проектируемыми армиями. Летом 1941 года большинство из них не было готово воевать, а уж тем более – служить «инструментом агрессии». И никаким чудом к июлю 1941 года их нельзя было довести до штатной численности, оснастить штатной техникой и вооружением, обучить и сколотить личный состав.
Когда началось выдвижение к границе?
Резун отмечает, что решение о выдвижении первого стратегического эшелона к границе было принято 13 мая 1941 и стало осуществляться через месяц, 13 июня (165). А как двигались к границе германские войска?
К февралю 1941 года на Восточной границе Германии были дислоцированы три армии – 4, 12 и 18-я (до 30 дивизий). С 4 февраля по 12 марта в дополнение к ним переброшены еще восемь дивизий. К 8 апреля переброшены еще 18 дивизий. С 10 апреля по 10 мая переброшены еще 17 дивизий. С 25 мая по 10 июня переброшены еще 47 дивизий. С 10 июня соединения начинают занимать исходные районы (История Великой Отечественной войны Советского Союза, т. 1. С. 383–384). А наши дивизии 13 июня только начинают выдвигаться! Кто же тут готовит агрессию?
Поэтому смехотворно выглядит вывод, навязываемый Резуном – германская разведка в июне 1941 года обнаружила массированное выдвижение советских войск на Запад (206) и… и поэтому Гитлер летом 1940 года принял решение о войне с Россией, в декабре 1940 года утвердил план «Барбаросса», а в конце апреля 1941 года назначил окончательную дату вторжения – 22 июня. Это, конечно, высший продукт логического ума!
Теперь разберемся с соотношением сил.
Германия с союзниками выставила готовые к бою 190 дивизий численностью 5,5 млн чел., 47 200 орудий и минометов, 4300 танков, 4980 самолетов. Советский Союз имел в первом стратегическом эшелоне 56 дивизий, дислоцированных у границы, 52 дивизии в глубине приграничных округов, и 62 дивизии в резерве. Всего 170 дивизий численностью 2,68 млн чел. и 37,5 тыс. орудий и минометов. (О количественном превосходстве Красной Армии по танкам и авиации я еще скажу позже.) Даже если сюда добавить 77 дивизий Второго стратегического эшелона, которые далеко еще не все начали выдвижение на Запад, то все равно численного превосходства не получается.
В каком состоянии были советские «армии вторжения»?
(кое-что о танках, авиации и плотности войск)
Чтобы уверить нас, что Красная Армия усиленно готовилась к агрессии, Резун, как обычно, не брезгует подтасовками. Так, в подтверждение своего тезиса о массовой переброске новейших самолетов он цитирует мемуары генерала Сандалова: «С 15 июня мы начнем получать новую боевую технику.
Однако давайте сами заглянем в мемуары начальника штаба 4-й армии Л. М. Сандалова. Что сообщает ему 21 июня командир Пружанского истребительного полка? А вот что: их полк получил аж два новых самолета «МиГ», а штурмовой полк – пару «Ил-2» (Сандалов Л. М. Пережитое. М.: Воениздат, 1966. С. 83). Вот вам и 247 новейших самолетов! Вот вам и боевой организм в сотни самолетов! Таково же было положение в большинстве авиационных соединений. Новые самолеты либо еще не прибыли, либо, где успели получить какое-то заметное их количество, летчики еще не научились на них летать. И с этими «гигантскими боевыми организмами» Сталин намеревался через две недели напасть на Германию?!
Итак, хотя Красная Армия имела значительное превосходство над Германией по числу самолетов старых типов, это не делало ее намного сильнее. Далеко не всегда можно было компенсировать недостаток новых самолетов количеством старых. Раз «И-16» не мог догнать бомбардировщик «Ю-88», то выпусти против немца хоть десяток «И-16», они его все равно не догонят. Кроме того, авиационные соединения только еще осваивали новую технику, многие из них находились в процессе переформирования, а аэродромная сеть, на которую они должны были опираться, должна была быть закончена строительством не ранее августа 1941 года. В такой ситуации соотношение сил складывалось для Красной Армии неблагоприятное и для обороны, и тем более – для наступления.
То же самое можно сказать и про танковые войска. Да, хотя новых средних танков «Т-34» и тяжелых – «КВ», а также старых средних танков «Т-28», и старых тяжелых танков «Т-35» мы имели на западной границе в полтора раза меньше, чем немцы имели новых средних танков «Т-III» и «Т-IV», наши новые танки потенциально имели хорошие боевые возможности, что могло отчасти уравновесить количественное неравенство. Да, танков старых типов мы имели во много раз больше, чем немцы (в противостоящих друг другу группировках соотношение по числу танков было примерно 1:4 в нашу пользу). Но что это были за танки? Да и представляли ли вообще эти танки реальную силу?
Старые тяжелые танки имели серьезный недостаток – крайне слабую ходовую часть, не рассчитанную на их большой вес. Из-за этого танки «Т-35» были реально небоеспособны, практически сразу выходя из строя, стоило им проехать несколько километров. Качества «Т-28» были не намного лучше. Их бронирование и артиллерийское вооружение уже не отвечало современным требованиям.
Старые легкие танки не могли противостоять огню немецких противотанковых ружей, и даже лобовая броня старых тяжелых танков пробивалась из основной немецкой противотанковой 37-мм пушки. Из общего числа старых танков к началу боевых действий исправными были далеко не все. Восстановить неисправные танки не было возможности, потому что к ним практически отсутствовали запасные части.