10 мифов об СССР
Шрифт:
Резун проявляет вполне понятное усердие, на сорока пяти страницах упражняясь в ерничанье по поводу этих 100 тыс. танков. Ну как тут не выжать максимум возможного из столь кстати подвернувшегося повода! И Резун старается вовсю. Он сообщает нам, что без авиационной поддержки танки действовать не могут, и вот уже 100 тыс. танков дополняются ста тысячами самолетов. Резун со смаком выкладывает расчеты, показывающие, сколько людей бы потребовалось для такой армады, да какая была бы, в соответствии со штатной численностью тогдашних соединений, общая численность этой танково-самолетной армии, а потом с садистским сладострастием обсасывает со всех сторон получившиеся громадные цифры…
Но допустим на минуту, что Резун прав, и Тухачевский – не только безудержный
Впрочем, не следует переоценивать гениальность самого товарища Сталина. Хотя он семь лет держал Тухачевского на посту начальника вооружений РККА, но так и не мог разобраться в том, что из продвигаемых Тухачевским военно-технических разработок есть технический авантюризм, а что – перспективные направления развития военной техники. Некоторые ошибки Тухачевского после его ареста и расстрела были исправлены (увлечение универсальными артсистемами, разработка динамореактивных пушек, отказ от разработки среднего танка с противоснарядным бронированием). Однако такие светлые умы, как Кулик, Мехлис и Щаденко, которые стали ведать делом вооружений РККА, тоже были далеко не безгрешны по части принимаемых решений. В результате вместе с неудачными разработками Курчевского были прекращены любые работы по безоткатной артиллерии и мы вплоть до конца войны вообще не получили начатых разработкой до войны систем противотанковой реактивной артиллерии (в отличие от Германии, которая имела свой «фаустпатрон», подбивший немало наших танков, и США, имевших свою «базуку»). Производство же реактивных систем залпового огня («катюш») было заморожено минимум на два года, и решение об их производстве было принято буквально перед самой войной. Более мощных ракетных систем дальнего действия (подобных немецкой «Фау») мы также не получили, а многие специалисты по ракетной технике были уничтожены. Кроме того, великие полководцы и технические гении, сменившие по воле Сталина бездаря и авантюриста Тухачевского, сократили производство зенитной артиллерии и сняли с производства 45-мм и 76-мм противотанковые пушки, оставив только 107-мм (не оправдавшую себя в ходе войны). Это, конечно, принесло нам множество побед, особенно в начальный период войны.
В главе 17 Резун поносит Тухачевского за то, что тот открыто ратовал за союз с Францией против Германии. Лезет не в свое дело – констатирует Резун (335). Нарушает гениальный замысел товарища Сталина натравить Германию на Францию, дать ей там увязнуть, а самому ударить Гитлеру в спину (331–334). Но тут уж Резун запутывается в собственных инсинуациях.
Либо Сталин стравливает западные страны между собой, чтобы в удобный момент совершить большевистскую агрессию против всей Европы. Но тогда Тухачевский прав, Тухачевский молодец, что открыто выступает против этого плана, ратуя за советско-французский союз против Гитлера. И нечего его за это осуждать.
Либо Тухачевский напрасно пытался сломать Сталину гениальную игру, а Сталин молодец, хорошо задумал, толкнув Гитлера сначала против Польши, а потом на Запад и тем самым развязав (как это утверждает Резун) Вторую мировую войну. Но ведь Резун именно за это Сталина и осуждает,
Впрочем, Резун пытается эти концы связать, объявляя Сталина одновременно и гениальным стратегом, и большевистским маньяком. Одним он восхищается, другого проклинает. Однако тогда и к Тухачевскому должен быть столь же двойственный подход. Примерно так: гениально-коварные замыслы Сталину ломал (не понял его мудрой военной стратегии), но политически был прав, ратуя за франко-русский союз (хотел честного союза против Гитлера). Но нет. Тухачевского Резун не просто осуждает, но еще и объявляет недоумком. И на этом травля Резуном жертв сталинских репрессий отнюдь не заканчивается.
Безалаберный пьяница Дыбенко, недалекий пьяница Блюхер, каратель Якир…
Тут наш неутомимый историк сумел раскопать весьма благодатный для него материал. В случае с Дыбенко на руках у Резуна оказываются неплохие козыри. Да, Дыбенко дисциплиной не отличался, к выпивке был пристрастен, и в его биографии немало неблаговидных эпизодов. Но и здесь Резун не совсем честен. Правило – выслушать обе стороны – он последовательно игнорирует. Любое свидетельство против Дыбенко идет в дело. Никакие аргументы, призванные объяснить, почему же этому разгильдяю и дебоширу доверяли серьезные посты, вообще к рассмотрению не допускаются.
Эммануилу Ионовичу Якиру Резун вообще отказывает в праве называться боевым командиром. «Весь его боевой опыт – три месяца с позорным концом» (199). Резун имеет в виду командование группами войск и 14-й армией на Юго-Западном фронте в период войны с Польшей. Под «позорным концом» он имеет в виду отступление после поражения Красной Армии в Варшавской операции. Действительно, Юго-Западный фронт не смог удержать позиций при примерном равенстве сил с поляками и в этом смысле проявил себя хуже, чем Западный (где у поляков было двойное превосходство). Однако и на этом направлении белополяки были остановлены западнее той линии, с которой начали войну с Советской Россией. Кроме того, следует учесть, что уже в ходе польского наступления с Юго-Западного фронта была снята часть войск и направлена против Врангеля.
Но ведь Якир не только на Юго-Западном фронте занимал командные должности. Для Резуна, однако, командование 45-й дивизией в июле-августе 1919 года на Южном фронте – не в счет. Вот как объясняет это Резун: «К середине 1919 года обстановка на фронтах прояснилась. Запахло победой. И вот Якир меняет карьеру комиссара, палача и карателя. Теперь он рвется в командиры. Самые высокие командирские должности, как водится, заняты. Есть только должность командира дивизии. С члена РВС армии на командира дивизии – это падение. Но Якир согласен на понижение, лишь бы командовать сейчас, под победный конец Гражданской войны» (190).
Вот тут уж Резун лжет в открытую. На Южном фронте в то время речь шла вовсе не о победах. Деникин прорвал фронт, занял 23 августа Одессу и двигался на Киев, который он и занял 31 августа. Южная группа 12-й армии оказалась отрезанной в районе Одессы от основных сил Красной Армии. Начдив Якир принимает командование над этой группой (кроме 45-й, в нее входила еще 47-я и 58-я дивизии). Под командованием Якира Южная группа совершает рейд от Одессы до Житомира, сумев обойти деникинские и петлюровские войска и соединиться 19 сентября с Красной Армией. Об этом Резун, конечно же, молчит. Не вписывается это в нарисованную им картину.
Палачом и карателем Резун именует Якира, не имея никаких прямых доказательств или свидетельств. «Может быть, и не он лично…» – походя бросает по этому поводу Резун (186). И тут же подводит Якира под общую гребенку, разражаясь филиппикой по поводу зверств большевиков «вообще»: «Красное коммунистическое зверство в Гражданской войне затмевает все, что знало человечество о жестокости и садизме. Все психопаты, все садисты и убийцы собирались под красные знамена. Именно превосходство в зверстве и обеспечило марксистам победу. В жестокости с ними не мог соревноваться никто» (186).