100 shades of black and white
Шрифт:
Что до Хакса, его вообще никто бы с собой не взял. Ну вот какая польза от него, его подколок и детских зубов? Не станешь же ты закидывать ими Магистра Кошмаров?
— Я вернусь так быстро, как смогу, — Рэй на прощание обняла всех. Даже Хакса.
Вдруг им больше не придется увидеться. А Фей из него, в общем-то, был почти неплохой. Хоть и зловредный.
— Рэй, береги себя. И если что, сразу беги, — Лея протянула ей завернутый в тряпицу хлыст, сейчас представлявший из себя всего горстку песка, но в руках Рэй превращавшийся в грозное оружие. — Ты
Так что закончила она фразу по-другому:
— Спасти нас.
Действительно, непростая задачка. Наверное, потому, что Рэй прекрасно знала, что за нею он придет обязательно. Если уже не отправился.
Хотя, может, это и к лучшему. И ей не придется его искать.
Храм располагался в самом сердце пустыни, совсем недалеко от ее заброшенной деревни, где она провела все свое детство. Правда, после одной из бурь здесь все снесло, и жители решили поискать другой кусок земли для своих домов и воду.
Хотя Рэй это место нравилось. Здесь всегда царила тишина. Песок скрадывал любые шаги, дыхание или слова. Песок поглощал все страхи, истерики и капризы, оставляя после себя гладкую поверхность, словно говоря: все пройдет. Однажды все исчезнет.
Мертвая пустыня, как ее прозвали местные. И как забавно, что именно здесь появилась на свет новая Госпожа Снов.
Песчаный хлыст, который она обвила вокруг тела, зацепив за шею, сейчас шевелился на груди, напоминая легкую змейку, поскрипывающую чешуйками. Так что Рэй не боялась.
Нет смысла бояться того, что все равно обязательно случится. А ведь им было суждено найти друг друга. Еще давным-давно Бен говорил, обнимая ее и прижимая к себе, что он всегда найдет ее. Где бы она ни была. Даже посреди пустыни, заполненной обжигающим светом, смертельным для Кромешника. Даже где-нибудь на другой планете. Или в следующей жизни.
Ступеньки уводили вниз, под землю, и спускалась она осторожно. Радуясь, что золотистые узоры на теле сейчас сияют, давая ей возможность хотя бы видеть, куда она ступает.
Когда-то давным-давно они были тут вместе с Беном. Он говорил, что это одно из тех мест, где может существовать она, но не выдержит он. Потому что все его тело было льдом. Интересно, что бы он сказал сейчас?
Наверное, ему было бы все равно до жары. Потому что солнце всегда сменяется тьмой. В которой не может существовать она, зато прекрасно выдержит он.
Колыбель была прекрасной — здоровенные песочные часы, из старинного стекла, от пола и до потолка. И сияющие крупицы снов внутри. Именно туда ей и надо было.
Рэй быстро разделась догола, оставляя одежду аккуратно сложенной на плитах, и с легкостью вскарабкалась по выступам к верхушке часов, чтобы забраться внутрь. И уснуть.
У нее должно было получиться. Потому что это была ее вина. И ее ответственность.
Сны
— Покажите мне Бена, — она ворочалась внутри песка, сейчас не дыша и не чувствуя ничего, кроме сонливости. Погружаясь все глубже, к самой середине часов, где прошлое и будущее сливались в замкнутую цепь настоящего. — Покажите мне его.
Песок нагревался под ее руками, становясь обжигающим. Острым как стекло.
— Бен! — ей был нужен только он.
И он ответил.
Рэй вздрогнула, очнувшись. Она все еще находилась внутри стеклянного сосуда, погребенная под тоннами песка, только сейчас не дававшего ей вздохнуть. Или пошевелиться. Или выбраться.
А за стеклом на нее смотрел новый Кромешник.
— Я удивлен, что ты рискнула сделать это в одиночку, Рэй, — его новый голос, искаженный до неузнаваемости черной маской, был безразличным. — Ты же никогда не думаешь головой, да? А ведь они тебя предупреждали. Должны были. И все же ты здесь. В поисках меня.
Рэй вздохнула, давясь песком, который сыпался ей в рот, чувствуя, как последние остатки воздуха исчезают, оставляя место головокружению.
Магистр Рен, весь в черном, в дымном плаще, сотканном из кошмаров, прячущий лицо под капюшоном, стоял перед часами, будто любуясь ее телом, со всех сторон стиснутым песком. Наверное, уже считая секунды, оставшиеся до ее смерти.
— Догадайся, куда я направился, когда понял, что умираю? Сюда. В место, которое никогда не приняло меня, будь я сыном своей матери, каким-то Беном Соло. Но Кромешника Колыбель приняла. Потому что теперь я тоже в своем роде повелеваю снами. Здесь все теперь принадлежит мне. И я могу уничтожить тебя.
Это не мог быть Бен. Он никогда не сказал бы ей все эти кошмарные вещи. Рэй хотелось отключиться. Больше не видеть и не слышать этот ужасный голос. Уснуть, как она это делала всегда. Она зажмурилась, понимая, что это будет, скорее всего, ее последний вдох. А затем все закончится.
— Ну-ну, думаешь, ты отделаешься так легко? Боюсь, нет, Рэй. Мы с тобой еще многое не выяснили.
Песок, стиснувший ее со всех сторон, расступился. Разомкнул свои безжалостные объятия, поднимаясь вверх тонкими струйками и исчезая под потолком. И оставляя ее на дне здоровенных и опустевших стеклянных часов. Запертую под здоровенным колпаком, как бабочку.
Но зато к ней вернулась возможность дышать. И шевелиться.
— Прекрати это, — ей повезло, что песок поднимался медленно, и она не шлепнулась на дно, переломав себе руки или ноги. — Пожалуйста, Бен, — Рэй и забыла, что сняла свою одежду перед тем, как погрузиться в сон, и теперь ей хотелось прикрыться. Спрятаться. — Не надо.