100 shades of black and white
Шрифт:
Противная одежда словно была на его стороне, потому что натягивалась с трудом. Но все же Рэй с нею справилась, сама сгорая со стыда.
К Рену она повернулась уже тогда, когда справилась с собой, принимая самый безразличный вид.
— И что дальше? — теперь, даже закрытая с ног до головы, она все еще чувствовала себя раздетой. Из-за его взгляда, в котором под мнимым безразличием и превосходством, тлел голод. — Убьешь меня? Или засунешь в Колыбель снова?
Рэй язвила, чувствуя себя слишком беззащитной. А она терпеть не могла
— Нет, зачем же, — теперь, когда в его глазах она видела только кромешный мрак, сложно было предугадать следующие действия. Рен вполне мог запихнуть ее в часы и держать там как свою пленницу. До скончания веков. Или убить. — Ты моя гостья, Рэй. Идем.
А он обжился в храме. Теперь это был его новый дом. Вполне понятно почему. Там, где днем сияет ослепительный свет, ночью полным-полно прохладного мрака.
Ну и Колыбель. Она притягивала его не меньше, чем ее. Давая ложное ощущение всемогущества, потому что никто из них: ни сама Рэй, ни Рен, не смогли бы управлять часами.
На старый трон, принадлежавший какому-нибудь царю, он уселся бесцеремонно. Закидывая ноги на каменный подлокотник.
Ей он сесть не предложил. Наверное, чтобы она чувствовала себя маленькой и ничтожной перед его темнейшим величеством. Ну, надо же, в чем-то Бен все же не изменился.
— И чего тебе от меня надо? — Рэй выпрямилась, не собираясь изображать из себя сломленную и покорную рабыню.
— Ты же хотела, чтобы я не трогал твоих друзей, так? — Рен смотрел на нее искоса, играясь со своей маской-шлемом, вертя его в руках и заставляя исчезать черной дымкой, а затем появляться снова. Показушник.
— Да, — и ради этого она была готова на все. Почти.
— Останься. Вместе со мной. И я притворюсь, что мне не скучно. А ты притворишься, что тебе весело.
Он хотел, чтобы она что? Осталась? Вместе с ним? Хотя Рэй была до сих пор не уверена, что произойдет, если она скажет нет. Возможно что-то нехорошее.
— А если я не захочу? — она сощурилась, пытаясь незаметно осмотреться. Вдруг ей придется уносить ноги и немедленно.
— Тогда я убью всех, — Рен улыбнулся. — И тебя тоже, только в самом конце. Чтобы ты смогла посмотреть.
Это было полным безумием. Решиться на такое? Она не могла. И все же, если они хотят сохранить мир, ей придется.
— И да, Рэй, — Магистр Кошмаров развалился на троне, барабаня по подлокотнику. — Ты должна сделать это добровольно. Чтобы мне не пришлось снова сажать тебя за стекло.
— Я сделаю, — у Рэй больше не было вариантов. Здесь и сейчас она не могла даже волосок с его головы сорвать, не то, что хорошенько всыпать или погрузить в сон. Больше не было Ледяного Бена. А Кромешник и сам был сном. Кошмарным и отвратительным, но, по сути, точно таким же, как и она.
— Пообещай, и я верну тебе хлыст, — он прекрасно знал, что она никогда не нарушала свои обещания. Клятвы Рэй оставались в силе
— Я обещаю, как Госпожа Снов, что не причиню тебе вред. И останусь тут добровольно. А ты пообещай, что не станешь затевать новую войну со мной и со всеми нами. И что ты вернешь мне обратно мою Силу, — Рэй прекрасно знала, что если она останется тут, но не сможет создавать новые сны, весь этот мир рухнет. Никакой войны и не понадобится, потому что люди, потерявшиеся в собственных кошмарах, поубивают друг друга самостоятельно.
— Идет, — сразу же согласился Рен, ухмыляясь. Барабанить пальцами по подлокотнику он перестал, складывая ладони перед собой, — знаешь, что самое интересное?
— Что? — вот теперь появилось ощущение, что он каким-то образом ее обдурил. А она попалась как самая последняя идиотка.
— Я и не собирался воевать. А смысл? Зачем мне забирать все сны и оставлять тебя страдать? Или еще хуже, сражаться с твоими друзьями. В мире достаточно снов для нас обоих.
— Но тогда зачем… — она не могла понять. Зачем ему весь этот спектакль, если он не собирался угрожать ей. И пообещал вернуть оружие. И Силу. — И что ты задумал, Рен?
— Я всего лишь хотел тебя. И вуаля! Ты здесь, по своей воле. Наслаждайся.
Вместе с его последними словами Сила вернулась к Рэй, наполняя тело знакомым ощущением теплоты и сонливой тяжести. Но сам Рен исчез. Оставив вместо себя только пустой трон.
Наверное, когда-то Кошмары были людьми. Только совсем давным-давно, потому что воплощаться у них почти не получалось. Только черная дымка, внутри которой шевелились и проглядывали человеческие очертания. Один из них привел ее в покои, скорее всего когда-то служившие алтарной комнатой.
И исчез, не сказав ни слова. Похоже, у Кромешника и его слуг была одинаковая отвратительная привычка.
Она не могла тут жить. Не могла же она провести всю оставшуюся жизнь под землей, давясь затхлостью и пылью доисторического храма, спать на камне и еще придумывать хорошие сны. Отвратительно.
В следующий раз, когда ей доведется увидеть Рена, а он появится, и в этом Рэй не сомневалась, раз ему так хотелось ее общества, и тогда она выскажет ему все.
И по поводу камней. И по поводу пыли. И по поводу его отвратительных манер. Бен был хотя бы милым с ней. А вот этот новый повелитель мрака — нет.
Но сначала следовало отправить послание Лее. Лучше ей, потому что Финн снова впадет в ярость и еще чего доброго, примчится спасать ее. Ледяной Финн и в пустыне. Это же его убьет.
Так что Рэй легла на каменную плиту, которая когда-то вполне могла быть чьим-то погребальным ложем, и, кривясь, попыталась устроиться поудобнее. Вздохнула и закрыла глаза, про себя повторяя заветные слова.
Проснулась она внезапно. В темноте. В кромешной темноте. Но хотя бы без ужасного каменного ложа под ноющим позвоночником.