100 shades of black and white
Шрифт:
— Ничего, Рэй. Ничего, кроме того, что ты сама захотела. И сама попросила, — Рен любуется ею, такой тонкой и хрупкой, заключенной в прозрачную огранку куба. Она его лучшая драгоценность. И дело даже не в Силе. Просто потому что она ему подходит. Вся. Такая, как есть.
И, чтобы насладиться ею, ему мало одной безумной ночи. Лучше, если у него будет вся жизнь.
Она не отвечает. Ей нечего ответить. Просто шмыгает носом и трет щеку, на которой до сих пор виднеется засохшая сперма. Его клеймо, от которого не так-то просто избавиться.
— Мне нужно в душ, — Рэй двигает
— Я позволю, — кивает Рен. Ему и самому не помешает освежиться. — Но мы пойдем вместе.
— Нет! — вспыхивает она.
— Да. Иначе я оставлю тебя тут, а сам уйду. Выбирай, — он делает вид, что собирается подняться, и она стыдливо прикрывается снова.
А потом вздергивает подбородок:
— Пожалуйста, Рен.
— Вместе, — он ставит ее перед фактом. У нее не будет выбора с этого дня и на всю оставшуюся жизнь. Не тогда, когда дело касается их обоих.
— Ладно, — она ждет, пока он встанет, поправляя одежду, в которой все равно выглядит неуместно — плащ помят, и на нем виднеются белые следы. Подойдет к клетке и возьмет ее на руки.
Наверное, она хотела бы сопротивляться, или напасть на него, но у нее совсем нет сил.
И это стоит запомнить, думает про себя Кайло. Ему просто нужно держать ее в таком состоянии до тех пор, пока она не смирится.
— Нет, только не так, — она дергается, когда Рен вместе с нею подходит к двери, собираясь выйти наружу. Ей стыдно, что ее увидят такой. Обнаженной. Использованной. И покорной.
— Там никого нет, так что можешь расслабиться. Но даже если и были бы, одна мысль в твою сторону — и она стала бы последней в их жизни. Понимаешь? — ему нравится это ощущение.
Теперь она то, о чем он должен заботиться. Оберегать и хранить.
Его драгоценное сокровище.
— Пожалуйста, не надо, — она пытается увернуться, когда Кайло принимается растирать ее тело мочалкой, смывая следы вчерашнего секса. Он обнажен, как и она, так что Рэй прекрасно видит, как начинает подниматься его член, возбуждаясь от вида влажной кожи, истерзанной укусами-поцелуями.
— Ты не сбежишь от меня, Рэй. Не избежишь этого, — Кайло шепчет, понимая, что она прекрасно слышит это. — Так что у тебя нет выбора.
Он толкает ее на стену, заставляя выгибаться, и опускает руку вниз, указательным пальцем поглаживая клитор.
Рэй вскрикивает от боли, пытается его ударить, но с каждым движением у нее получается все хуже.
Ее стоны становятся слабее, тише и нежнее. И наступает момент, когда она поддается, открывая бедра, и тянется за его рукой.
Боль на ее прекрасном лице сменяется другой, голодной и жадной.
Только в этот раз ему не нужен яд. Она сама хочет этого, просто еще не осознает. И он поможет ей в этом.
Кайло улыбается, глядя, как приоткрывается ее рот, втягивая в себя воздух вместе с задушенным всхлипом.
Обязательно поможет.
Его руки, все тело станет клеткой, из которой она никогда не сможет сбежать.
====== Abeo I ======
Моя любимая тематика – пустыня, одиночество и кто-то, кто всегда приходит на помощь) Вообще основано на вконтактовской идее, что Рэй возможно даже не забирали с Джакку, и на самом деле эта планета не так проста, какой кажется.
Ее знобило.
Правда, в последние несколько дней такое уже случалось — Рэй совершенно недоедала, и теперь, когда Ниджима медленно, но верно погружалась в полутень спутника Джакку, ночи стали совсем холодные, а тепла ей брать было неоткуда. Разве что от старых тряпок, в которые Рэй закручивалась, напоминая самой себе труп, готовый к церемониальному погребению. Тощий и бесполезный труп. И откуда только брались такие мысли?
Рэй поморщилась и чихнула, поднимая облачка пыли вокруг себя.
Нет, правда, еще неделю на четверти пайка в день, и она не сможет добраться до кабины пилота. А в этой странной развалюхе единственно ценное и интересное могло храниться только там. Через три бесконечных пролета и несколько коридоров, которые, скорее всего, заклинило намертво вместе с падением, так что придется ползти через вентиляционную систему. Лучше и не придумаешь.
Ну, на сегодня, кажется, с работой было покончено. За пазухой покоился маленький, слегка покоцанный, но вполне себе в рабочем состоянии оксидаторный куб, за который она получит снова свою ничтожную четверть пайка, прожует их за пару секунд, а ночью будет мечтать о еде. Вот и отлично. Рэй на всякий случай окинула взглядом насквозь дырявую шахту, с которой ей пришлось повозиться весь день, но кроме пыли и оплавленных железяк так и не обнаружила. Что есть, то есть. То можно есть, поправила она себя и опустила на лицо маску, цепляясь за веревку и собираясь вниз.
Наверное, она была настолько голодной и больной, что искры, мелькнувшие перед глазами, можно было списать на галлюцинации, но, когда она сморгнула, тусклое желтоватое свечение никуда не делось. Пришлось поднимать маску и старательно вглядываться в темноту над головой.
Там ничего не было. Ведь не могло быть, или могло?
От пыли снова зачесался нос, и Рэй оглушительно громко чихнула, морщась от собственного эха, разносившегося по всему звездолету, наверное, до самого хвоста. Вот тогда свечение появилось снова.
Легкое, дрожащее, напоминающее пламя свечи, которые, между прочим, на Ниджиме ценились куда дороже, чем старые фонари на батарейках (из-за ручной работы, скорее всего, и из-за того, что сгорали быстро). И почти незаметное.
В какой-то момент оно даже практически полностью пропало, и Рэй пришлось подняться повыше, аккуратно цепляясь за еще теплые оплавленные выступы. На заставе сказали, что выживших не было. И что корабль разбился еще в атмосфере, подбитый выстрелом, хотя сама она ничего на этот счет сказать не могла — как раз в это время ковырялась с запчастями спидера у себя в доме, так что красочный фейерверк прошел мимо нее.