100 shades of black and white
Шрифт:
Потому что давным-давно, еще маленькой девочкой отдала она куда больше, чем все, что было при ней, потерявшейся наследнице проклятого рода. Пришлось уступить ей свое тело и душу, заключив кровавый договор, да не просто с нечистой силой.
А с самим змеиным Королем.
Но маленькая была она, глупая. Давала слово, не подумав. Решила, что сможет обмануть его, скрыть следы свои, спрячется среди простых людей и вдруг забудет Король о той встрече, найдет себе жертв новых, побольше да повкуснее.
Хотя теперь одной луне ведомо, что сделал бы он с нею,
Правда, амулет, отданный ей влюбленным другом рыцаря, не зря болтался сейчас на шее тяжелым камнем. Защищал он Рэй, накинув невидимую пелену удачи, что сопутствует всем влюбленным, что летают над землей, а не ходят по ней.
Такое сильное заклятие отведет любой взгляд, даже Короля змей.
До поляны, где и росли сонные цветы, распускавшиеся только один раз в месяц, питаемые ночным светом звезд и луны, такие белые, что могли посоперничать с облаками, было далеко.
Хорошо, если к утру доберется, а там ждать придется до следующей полуночи. Потому что раскроются цветы, показавшись из черной как уголь земли, только под мягким сиянием ночи. И нести их надо аккуратно и бережно, не то рассыплются в хрустальные пылинки, у самого сердца.
Она ступала легко, босыми ногами приминая сырую от тумана землю, стараясь не задевать шуршащие ветки, потому что знала, что почуют ее змеи. Вздрогнут, снулые от холода, и зашумят, разожмут крепкие кольца и поспешат к своему Королю, чтобы донести. Никто в своем уме в эту чащобу так просто не сунется, а если попробует, тут ему и конец придет.
Луна наливалась светом на чистом небе, набирала силу, готовясь к завтрашнему пиршеству, и справа зазывно блестело зеркало родника. Ослепительно рябило и звало к себе.
Возле воды Он бы ее не стал искать, и все же Рэй помедлила, пристально вглядываясь в траву под ногами — не наступить бы на холодное змеиное тело, свившееся в клубок.
О роднике ходила дурная слава. Старые бабки говорили, что тут из земли бьет ключ мертвой воды, способной зарастить любые раны, даже смертельные, а возле него другой исток — живой, чтобы поднять из мертвых то, что не живо. Но кажется этот родник только сильным колдунам, а для остальных — пруд прудом, трясиной затянутый, с водой черной как смола, и такой же горькой.
Ото сна зачарованного эта вода не спасла бы, но хотя бы спину рыцарю залечила. Да и Рэй самой не терпелось скинуть с себя одежду, зайти в родник и окунуться с головой. Смыть с себя все человеческое и стать самой собой. Последней из проклятого рода, уже не существовавшего на земле.
Так что ноги сами собой понесли ее туда.
Короля Рэй помнила совсем слабо. Скорее уж всплывал в ее памяти страх ночи, лес, казавшийся живым и голодным, а еще тихий шелест. Да только не листьев под ногам. Это были змеи, так много, что казалось, вся земля превратилась в живое мельтешащее покрывало из чешуи и тусклых желтых глаз. Гнали они ее прочь от подожженного замка, залитого красным цветом, подальше от криков и стонов.
Она
Но Рэй хотела только одного — выбраться оттуда. Так сильно хотела, что ее услышали змеи.
Подползли еще ближе, словно греясь, а потом оплели ноги по колени, не давая сделать шагу.
Их Король был не человеком. Куда страшнее. Чернее лицом, ярче взглядом — как живой огонь. Острее клыками. И холодный как лед.
Она могла бы умереть тогда, но осталась жить, и только потому, что он позволил.
Она вынырнула из родника, чувствуя, как горит все тело, наполняясь новой силой, дикой и такой же яркой, как сама луна. Отжала мокрые волосы и выступила на берег, купаясь в мягком свете, чувствуя тепло, исходящее от земли. Осень пришла, и вместе с нею вязкий туман в низинах, терпкий запах влажной гнили, и последние остатки летнего жара разве что в земле теплились.
Но тогда, когда зашуршали кусты, зашипели сотней голосов, только потом судорожно дернулась, ища медальон, который должен был быть на шее, но он соскользнул при плавании и сейчас покоился на дне родника золотым камнем.
— Здравствуй, Рэй, — змеи свились в черный клубок, а затем превратились в подобие человека, укутанного в чешуйчатые одежды. Только очень высокого, большого. А больше в нем ничего не было человеческого.
В огненные глаза Королю смотреть нельзя было. Зачарует, утащит за собой под землю. А там сожрет, и останутся только белые косточки.
Но не смотреть Рэй не могла. Уж больно тянул ее его взгляд. Звал поднять глаза, подойти, поддаться.
— Долго тебя не было, — холодный и темный был его голос, сырой как земля болотная. Колючий, что иглы зарослей. И сердитый. — Но теперь не сбежишь. Плати, ведьма, за все время, что укрывалась ты от расплаты.
— Позволь мне попросить тебя, — сбежать бы ей, да некуда. За спиной лес да болота, а по краям родника собрались его верные стражи.
— Попросить? — рассмеялся Король, и ему вторили тысячи низких голосов, мужских и женских, шипящих на разные лады. — Снова?
— Трава мне нужна. Цветы сонные. А потом вернусь я сюда. Сама приду. И пусть будет, что будет, — не была Рэй робкой и трусливой, и в роду их лжецов никогда не было. Да и не так страшен он был теперь, змеиный Король. Только глаза, горящие нечеловеческим огнем, яростные, казалось, прожигали ее насквозь.
Голодно смотрели, заставляя закрыться руками, спрятать обнаженное тело, залитое лунным светом.
— Хорошо, ведьма, — наконец согласился Король. — Дам я тебе то, что просишь. Когда взамен оставишь мне столько крови, сколько дней ты от меня пряталась.
Холодный он был как камень ледяной. А руки как цепи — крепко обвились вокруг обнаженного тела, сминая человеческую плоть.
Но сделка есть сделка.
Зубы его, острые как кинжалы, блеснули и сомкнулись на ее шее, прокусывая. И кровь потекла по спине, теплая и сладкая.