100 свиданий с ведьмаком
Шрифт:
— Что?! — взъярился Елисей. — Что ты о ней знаешь?! Говори, а то…
— Убьешь меня? — Ступин поднял брови. — Поединок? А это мысль.
Пока Еся пытался отдышаться, ведь-волк пошел прочь. Оглянулся, негромко сказал, замаскировав от прохожих свои слова магией:
— Беляна — дева невинная, для меня предназначенная. Руки свои бесстыдные держи от нее подальше. Я узнаю, если… что. Без поединка прибью.
И исчез в огнях магазинчиков.
… Еся нашел капкан в траве, недалеко от люка. Повертел в руках, смахнул то, что показалось ему ржавчиной, а оказалось присохшей глиной.
Зашедший за детьми Клят тоже повертел ловушку в руках и сказал:
— Гномья работа, но не наших, северных, а южных. Хмурому покажите.
— А почему не Грызеню? — удивилась Белка. — Он ведь у вас артефакт-мастер.
— Эт да, — Клят почесал в затылке. — Однако Грызень — по делам со светлой магией специалист, а по темному у нас Хмурый. Сходи, сама увидишь. Не пугайся, не обижайся и не удивляйся, наш средненький свое имя не придумывал, оно к нему само прилепилось, в силу характера.
Белка почему-то попросила сходить с ней Изю. Изю, а не Есю, как будто это лепрекон, а не ведьмак в подвале, во мраке и сырости возился (никаких мрака и сырости там не было, но если уж хандрить, то убедительно) да соорудил новые крепкие полки для солений! Ну подумаешь, слегка повредил стену! Она уже потрескавшаяся была.
И чего Белль весь вечер вокруг Иззы порхает? Вот допорхается, получится, как со Ступиным. Умом Еся понимал, что Белка не виновата, что она сама боится Олега как огня, вся в лице меняется, когда его видит. И коли он что-то там в ней почуял, это тоже не ее вина. Но если есть у нее магия особая, к чему изображать из себя немага? Чтобы таких, как Еся, простаков на удочку ловить? Ах, я такая беспомощная! А сама то рану от транс-магии очистит, то призраков по загривкам потреплет. Немаг, ха!
Еся не сдержался, язвительно спросил у Белки, как она будет торговать зимой, когда рано темнеет, ежели у нее после заката солнца по саду нежить порхает и в дом залетает. Предложил камень выкопать и в реку выбросить, а останки лиса перенести в лес. Напомнил ей, что потенциальные женихи вряд ли возьмут в жены девушку с таким-то… своеобразным приданым. Беляна вспыхнула, в ответ послала Есю… тоже в лес. Сказала, что больше в его услугах не нуждается. На свидания ходить будет, договор есть договор, а из работников его «увольняет». А то пристроился тут, видите ли, харчи трескает, а в благодарность — одни пошлые шуточки.
Елисей психанул и ушел. И вправду, что это он на два дома живет? У него проблем выше крыши, а он чужие беды разгребает!
На душе было странно. Плохо было на душе. Беспокоили все больше и больше необъяснимые встречи с говорящей нежитью, тревожные сны, в которых Елисей шел по лесной тропе вдоль воткнутых в землю шестов с человеческими черепами на верхушках (и светящиеся их пустые глазницы провожали его внимательным взглядом). Вот и хорошо, что он с друзьями разругался. У Белки и Иззы ни тревог, ни забот, одни шутки и посиделки, а у Еси — предчувствие дурное.
Но мысли, несмотря на самовнушение, возвращались к Беляне. Она, конечно, за себя постоять сможет, да и драконы пока за исполнением ритуала присматривают, но Ступин… Кто из девчонок их с Олегом бывшего круга смог перед ведь-волком устоять? Никто. Олежик всех оприходовал,
Наезд Ступина бесил неимоверно. Еще и отец огоньку добавил: позвонил и спросил напрямик (другого способа вести разговор с сыном Роман Евстафьевич не знал), нет ли, часом, у Елисея каких «посторонних» видов на фиктивную невесту. Мол, не слишком ли они сдружились? Веденеевым скандалу не нужно. И лавочница в семье — мезальянс. Откажется девица разрывать помолвку, предъявит на Есю какие права, поймав на «горяченьком» — попробуй отмашись, хоть и прописано в договоре «никаких отношений, выходящих за рамки формального исполнения контракта». Драконам-то ситуацию не объяснишь. Елисей сквозь зубы отца успокоил. К Беляне подкатывать он не собирается, в постель ее укладывать тем более. И не солгал. Один раз взыграло у Еси ретивое, после Дозора, когда она открыла дверь в его рубашке, но он выкрутился. Он не монах, реагирует, однако в руках себя держит.
Нужно три дня пережить, поменьше думая о Белке. Только бизнес — ничего личного. А потом следующее по плану свидание под камерами — отец с телевидением договорился. Формат новый: все будет транслироваться в реальном времени на ставшие неимоверно модными «Живые Зеркала». Есе и Беляне предстоят ужин в ресторане и прогулка по городу. И все подписчики сервиса корпорации Морановых смогут видеть их на своих «голубых экранах». Белка, конечно, не преминула высказать язвительное предположение: чем, интересно, закончится это их свидание, все ли выживут? Так они и доругались до Есиного увольнения из подвальных работников.
На следующий день Елисей поехал на полигон. Прежних своих рекордов не достиг, но виверну уложил за четыре минуты. Тренировался так, что заслужил уважительную похвалу от старшины Сагуса. Толли предложил выпить вместе в Речном Квартале. Старшина сбрил накануне усы, смущенно принял комплимент. Сказал, что раньше хотел казаться старше, а сейчас годы нагнали.
— Слушай, Толли, — помешкав, спросил Елисей, — ты слышал ведь байки о говорящей нечисти?
— Слышал, — Сагус кивнул. — Слышал. Самому не довелось с Навью поболтать, спасибо Прави. А чего это тебя так тревожит?
Еся с досадой вспомнил, что старшина — химер. Чувствует оттенки эмоций. Рассказать о Марье или промолчать? Нет, он промолчит, иначе Сагус обязательно даст делу дальнейший ход, а с Морановыми на конфликт идти… ну уж нет!
— Да послышалось… наверное, — пробормотал Еся, жалея, что завел разговор.
— Что послышалось? — взгляд старшины был внимательным, требовательным. — Вот черт!
В руки Сагуса влетел самолетик с красной светящейся окантовкой и символикой Дозора — скрещенными пикой и мечом. Толли прочитал сообщение, буркнул:
— К машине. В Туманном нечисть женщину загрызла. Потом договорим.
Охота вышла сложной. Гарпия, нечисть с телом, похожим на женское, особенно выростами, напоминающими женские груди, и визгливым голосом, поливала Дозорных отборной бранью и оглушала визгом и криками. Но это была всего лишь имитация — гарпии запоминали человеческие эмоции и повторяли их звуковое воплощение.
— Уж не ее ли ты слышал? — несясь по переулку впереди Елисея, спросил старшина, оглянувшись. — Похоже ведь на речь человеческую!