1000 и 1 жизнь 6
Шрифт:
— Наверное, не существует вежливых способов подвести к нужной теме, — сказал Одноглазый, садясь рядом.
— Говорите как есть, я все равно не люблю эти словесные кружева, — ответил Сергей, не открывая глаз.
Магия и огонь текли в нем, наполняли жизнью, и он боролся со срывом разгона. Следовало довести все до некоего плато магического равновесия, а уже потом возвращаться домой.
— Ты очень похож на Владыку Смерти, — заявил Грег.
— Да, такое трудно сказать вежливо и издалека, — согласился Сергей, все же приоткрывая глаз.
Грег сидел на камне, на его лице,
— Если начать намекать, то можно получить дуэль, а то и заклинание в спину, — попробовал он разрядить ситуацию неуклюжей попыткой в шутку.
— Так и было, так и было, — пробормотал Грег себе под нос. — Я хотел умереть, но Альфред не дал, встряхнул, дал отпор всем, кто лез ко мне с обвинениями. Мол, он учил меня, а значит все претензии к Томасу нужно адресовать персонально ему. Сам понимаешь, после этого желающие бить заклинаниями в спину быстро закончились, а я так и остался в БАМ, стал преподавать по настоянию Альфреда. Он, как всегда, оказался прав, обучение молодежи и правда привело меня в чувство. Вот только найти и убить Томаса так и не вышло, а ты сумел. Пусть даже он вернется, но все равно, ты сумел, и я подумал, что немного обязан тебе, согласился стать твоим наставником, тем более что Альфред сразу одобрил.
— Одобрил, — повторил Сергей, не сдержавшись.
Скорее всего, еще дедуля Фейн приложил свою руку, но становилось ли от этого легче? Гамильтон продолжал бесить Сергей своей недоступностью и поступками, искренним желанием помочь.
— А потом я оказался рядом и увидел. Когда ты учился в БАМ, там все было приглушено, а здесь ярко так. Извини, Гарольд, бессвязно все, но трудно говорить об этом.
— Можете не говорить, — вырвалось у Сергея, — а показать воспоминания.
Чтобы такой параноик, как Одноглазый, пустил его к себе в голову? Да никогда!
— Ты прав, — неожиданно ответил Грег, — так будет легче.
— Что?
— Неожиданно, да? — лицо Грега стало страшным от пародии на кривую усмешку. — Сделай мне выпивки, а я пока соберусь с мыслями.
И то, и другое не заняло больше пяти секунд. Сергей просто сотворил алкоголя, понимая, что Одноглазого не слишком волнуют оттенки вкуса и нотки магии. Они уже вроде собирались поговорить, еще в Сингапуре, и тогда Грег тоже напился, да.
— Коснись, получи воспоминания, а пока будешь их переваривать, я выпью, — сказал Грег.
Сергей бросил медитацию и лечение, протянул руку, словно собирался выбить Одноглазому искусственный глаз и коснулся им лба. Концентрация и вызов воспоминаний причиняли Грегу такую боль, что сразу стало понятно, зачем ему выпивка.
А затем он провалился в воспоминания, словно в чужую жизнь из кровавой книги.
— Вставай! Вставай, трус!!
Злость переполняла Грега, в теле которого оказался Сергей, и нога его отвесила смачного пинка красавчику, свернувшемся за жалким подобием укрытия в виде обломка танка. Тот вылетел наружу, едва не попал под взрыв снаряда, вскрикнул и вскинул палочку. Щит отразил снаряды, молодой красавец-лейтенант,
— Нас всех убьют! — вскрикнул он.
— Там уже гибнут наши парни! — заорал на него Грег. — Пошел!
Удар в голову подбросил Томаса в воздух и сразу под ним разорвался еще один снаряд. Томас успел выставить щит, он всегда был умел и талантлив в магии, и взрывом его подбросило в воздух еще выше, не дало приземлиться. Грег взлетел, заорал в ухо Томасу:
— Вперед! Или ты собрался жить вечно?!
Они помчались вперед, сквозь ад артиллерийского обстрела, летели над перепаханной, окровавленной землей, усыпанной телами. Впереди уже виднелось здание, в котором зажали их взвод, и Томас вырвался вперед, истошно визжа что-то нечленораздельное.
Две палочки с двух рук, виртуозное, смертоносное и быстрое колдовство, не человек, а настоящий магический пулемет. Грег выдернул из расширенного пространства гранатомет, выстрелил, промахнулся мимо мабота «Жак-2», и тот едва не срезал его очередью из пулемета на плече. Грег ушел к земле, очередью убил двух французских солдат, заклинание вражеского мага пробило его щиты, и пуля взрезала щеку.
БАБАМ! БАБАХ! ДАДАХ!
Все вокруг накрыло новым градом снарядом, Жак-2 взорвался, пробитый насквозь, снаряды перепахивали французов и британцев, не делая разницы. Грег телепортировался вперед, к дому, где держали оборону остатки взвода и налетел на магическую стену, которую не смог пробить. Кости захрустели, он высадил остатки магазина в двух французов и тут же телепортировался прочь, снова наугад, так как здесь его поджидала лишь верная смерть.
Но он навсегда запомнил Томаса, который и выставил магическую стену. Лейтенант прикрывал остатки взвода, снаряды рвались, летели заклинания, а Томас держал щит. Лицо его было бледным, как сама смерть, глаза едва не вылезали из орбит, а из рта рвался крик.
— Вам меня не взять! Я буду жить вечно!
— Заявка на разгон за счет армии, так-так.
Покашливание, боли в спине.
— Я получил орден Елизаветы, он дает право на подобное, — заявил Томас.
Все такой же красавчик, несмотря на почти ежедневные бои. Раны, смерти, проклятия, разъедающие изнутри, все это словно не касалось Томаса, который первым мчался в бой, убивал врагов раньше, чем те успевали что-то понять.
— Получил, — согласился Грег, — но разгон посреди боевых действий…
— Я должен стать сильнее! Чтобы никто больше не умирал!