10000 миль, чтобы найти тебя

Рон Мерседес

– Что бы ты ни сделала, мы поддержим тебя, королева, – заверила ее Эко, погладив ее по голове.

Мэгги улыбнулась, по ее лицу текли слезы.

– Черт, не могу перестать плакать, – сказала она, пытаясь успокоиться, но с треском провалилась.

– Это гормоны, детка, – объяснил Гас, заставляя себя улыбнуться. – Какой у тебя срок?

Мэгги шмыгнула носом.

– Примерно где-то около семи недель.

– То есть тебе нужно уже определяться, ведь чем раньше, тем лучше… – заключила я, немного расстроившись, подумав о том, что она, возможно, решит

сделать аборт.

Мэгги посмотрела на меня и положила руку на живот.

– Думаю, я уже решила, – сказала она, смотря на нас троих.

Дополнительных разъяснений не требовалось.

Достаточно было взглянуть в ее глаза, чтобы увидеть искру, которая уже поселилась в ее взгляде… Та самая искра, которая будет только набирать силу с течением недель, по мере того как ее живот будет расти все больше и больше.

Парочка ушла, а я решила остаться и переночевать у нее.

Мы немного поболтали о том о сем, а когда легли в кровать, которая была намного больше моей, обе посмотрели друг другу в глаза, лежа на подушках.

– Ты же знаешь, что я всегда буду рядом с тобой, да? – сказала я, взяв ее за руку.

Мэгги улыбнулась.

– Сестры по духу, не так ли?

– Сестры по духу навсегда, – ответила я, улыбаясь.

Мэгги взяла меня за руку, после чего выпалила последнее, что я ожидала от нее услышать:

– Поедем со мной в Лондон. Мне нужно, чтобы ты поехала со мной, я не смогу пройти через все это в одиночку.

Повисла тишина.

Нет… она не могла просить меня о том единственном, чего у меня не было возможности ей дать.

– Не проси меня об этом, Мэгги, – почти умоляла я, прикрыв глаза.

– Знаю, что не должна так поступать, но раз я делаю это, то только потому, что действительно не смогу сказать ему об этом без тебя.

Я перевернулась на спину и уставилась в потолок.

Судьба не переставала посылать мне знаки, она продолжала акцентировать внимание на расстоянии в несколько тысяч миль, и сколько бы я, казалось, ни смотрела в другую сторону, она всегда тянула меня в том направлении.

– Пожалуйста, Никки… поехали со мной. Обещаю тебе, все будет хорошо, – сказала она, придвигаясь и прижимаясь ко мне боком.

Я сделала глубокий вдох, прежде чем решиться заговорить.

– Ты должна пообещать мне кое-что, если я поеду с тобой.

Мэгги приподнялась на локтях, чтобы лучше меня видеть.

– Все что угодно.

– Если мы поедем в Лондон, то должны будем вернуться… вместе. Обещай мне это.

Мэгги прекрасно понимала, о чем я ее просила.

Моя жизнь была на острове… не в Лондоне, меня не беспокоили судьбы ни моих умерших родителей, ни дядюшек, которые отвернулись от меня, ни невероятно привлекательного англичанина, от которого у меня перехватывало дыхание…

Моя жизнь была на Бали, и мне нельзя было забывать об этом.

– Я обещаю тебе.

Я закрыла глаза и попыталась уснуть.

Следующая

неделя выдалась непростой. Прохождение курса по преодолению страха перед полетом завершилось, но даже несмотря на это по-прежнему чувствовала себя так, будто умираю от одного только представления, как сажусь в самолет. Мэгги настаивала на том, что она будет рядом со мной, держать меня за руку на протяжении всего полета, она пообещала мне дать таблетку, которая усыпит меня, чтобы мне не было страшно, и, прежде чем я успела осознать это, подруга уже купила нам билеты.

Будь это мой выбор, я бы отложила поездку, выждала немного, но Мэгги не хотела оттягивать. Она не могла продолжать ждать, в конце концов, ее беременность тоже не могла остановиться и подождать, пока я наберусь смелости и избавлюсь от страха полета, так что именно это в конце концов и подтолкнуло меня смириться с тем, что мне предстоит сесть в самолет.

– Никки, когда мы приедем туда, мы разыщем твою семью, – сказала мне Мэгги в тот день, когда мы купили билеты через ее домашний компьютер. Она предложила заплатить и за мой тоже, хотя я пообещала ей возвращать деньги по частям. В тот момент у меня не было возможности заплатить тысячу долларов, чтобы купить билет на самолет, в основном из-за того, что у меня просто-напросто не было таких денег.

– Важно то, что ты сможешь поговорить с Нейтом… Я всю жизнь прожила, ничего не зная о своей семье, и думаю, смогу подождать еще немного, – сказала я, однако на самом деле так не думала. У меня не было ни малейшего представления о том, что произойдет по приезде в Лондон, и тем не менее во мне была уверенность, что правда не будет обнародована до тех пор, пока я не буду готова раскрыть ее… а с этим мне еще предстоит повозиться. Сказать бабушке о своем отъезде в Лондон оказалось куда проще, чем мне представлялось. Она словно ждала этого.

– С тех пор, как твои родители умерли, я знала, что ты в конце концов захочешь отправиться туда на поиски ответов, – сказала она, хотя я ни разу не говорила ей об этом. – Но, дорогая, будь осторожна… Твоя мама увлеклась всем этим и, вероятно, позабыла о том, что ее сердце принадлежало океану и белому песку.

Я улыбнулась.

– Тебе не о чем беспокоиться, бабушка, – пришлось заверить ее. – С тобой все будет хорошо? – спросила ее я, потому что мне не хотелось оставлять ее.

Моя бабушка заставила себя улыбнуться.

– Пока с тобой все хорошо, то и со мной тоже.

Я крепко обняла ее, зная, что оставляю ее в трудную минуту. Дошло даже до того, что меня начали терзать сомнения касательно правильности моего решения – стоит ли мне идти дальше или лучше отступить? Но я не могла оставить Мэгги в ее состоянии в одиночку, зная, что признание Нейту может обернуться тысячами вариантов развития событий, и наверняка ни один из них не будет хорошим. С моей бабушкой все будет в порядке, ее боль не была физической, и даже будь мы вместе, ее душа бы все равно болела… Она потеряла двух своих детей, как можно пережить нечто подобное?