11/22/63
Шрифт:
Я вернулся к кабриолету. С этой серой улицы, пропитанной промышленной вонью, в начавшем угасать дневном свете центр Дерри казался чуть привлекательнее мертвой шлюхи на церковной скамье. Я сел за руль, выжал сцепление, завел двигатель и ощутил сильное желание уехать отсюда. Вернуться в Лисбон-Фоллс, подняться через «кроличью нору» и предложить Элу Темплтону найти другого парня. Только он бы не смог, верно? Его силы иссякли. Да и время подходило к концу. Так что я для него — последний патрон охотника, как говорят в Новой Англии.
Я поехал вверх по Главной улице, увидел каретные фонари (они зажглись в тот самый момент,
3
К тому времени как я распаковал свои новые вещи (часть оставшихся наличных перекочевала в бумажник, остальные — за подкладку чемодана), мне уже захотелось поесть, но прежде чем спуститься в ресторан и пообедать, я заглянул в телефонный справочник. И мое сердце упало. Мистер Бесподтяжечник оказал мне не слишком теплый прием, но насчет Даннингов оказался прав: их хватало с лихвой, что в городе, что в четырех или пяти поселках, тоже включенных в справочник. Набралось почти на целую страницу. Наверное, не следовало этому удивляться, потому что в маленьких городках некоторые фамилии множатся, как одуванчики на июньской лужайке. За пять лет преподавания английского и литературы в ЛСШ мне пришлось иметь дело с двумя десятками Старбердов и Лемке. Среди них встречались родные братья и сестры, а также двоюродные, троюродные и так далее. Они женились друг на друге и плодили новых Старбердов и Лемке.
Прежде чем отправиться в прошлое, мне бы выкроить время, чтобы позвонить Гарри Даннингу и узнать, как звали его отца… Это бы все упростило. Я бы и позвонил, если бы Эл меня не заворожил. «Но, — подумал я, — так ли все сложно?» Не требовалось быть Шерлоком Холмсом, чтобы найти семью с детьми, которых звали Трой, Артур (он же Тагга), Эллен и Гарри.
С этой подбодрившей меня мыслью я отправился в ресторан отеля, заказал обед из морепродуктов и получил моллюсков и лобстера размером с навесной лодочный мотор. От десерта отказался в пользу пива, которое решил выпить в баре. В прочитанных мной детективах бармены зачастую являли собой бесценный источник информации. Хотя, разумеется, если работник «Таунхауса» ничем не отличается от прочих моих знакомцев в этом городе, мне ничего не обломится.
Предчувствия не оправдались. За стойкой полировал стаканы молодой крепкий парень, коротко стриженный, с круглым лицом.
— Что я могу вам предложить, друг?
Слово на букву «д» мне определенно понравилось, и я широко улыбнулся в ответ.
— «Миллер лайт»?
На его лице отразилось недоумение.
— Никогда о таком не слышал, но у меня есть «Хай лайф» [46] .
Разумеется, он не слышал о «Миллер лайт», потому что его еще не изобрели.
46
Марка пива.
— Прекрасно. На секунду забыл, что нахожусь на Восточном побережье.
— Откуда вы? — Он скинул крышку открывалкой и поставил передо мной заиндевелый стакан.
— Из Висконсина, но какое-то время побуду здесь. — Хотя бар пустовал, я понизил голос, чтобы наладить доверительные отношения. — Занимаюсь торговлей
Он уважительно кивнул и наполнил мой стакан, прежде чем я успел протянуть руку к бутылке.
— Вам повезло. Бог свидетель, здесь много чего продается, и по большей части дешево. Я и сам уезжаю. В конце месяца. Переберусь в город, где поменьше злобы.
— Да, с радушием здесь не очень, но я думал, это обычное для янки дело. В Висконсине мы более дружелюбные, и чтобы это доказать, я угощу вас пивом.
— На работе никакого алкоголя, но я могу выпить колу.
— Валяйте.
— Премного благодарен. В спокойный вечер так приятно пообщаться с джентльменом. — Я наблюдал, как он делает колу: наливает в стакан сироп, добавляет содовой, помешивает. Затем отпивает маленький глоток, чмокает губами. — Люблю сладкое.
Внушительный живот служил наглядным подтверждением.
— Разговоры о том, что янки заносчивые, — чушь собачья, — продолжил он. — Я вырос в Форк-Кенте, и более дружелюбного городка вам не сыскать. Когда туристы из Бостона и той части штата Мэн, что примыкает к Массачусетсу, приезжают к нам, мы их чуть ли не целуем при встрече. Там я закончил школу барменов, потом отправился на юг зарабатывать деньги. Это место мне приглянулось, жалованье предложили неплохое, но… — Он огляделся, никого не увидел, однако все равно понизил голос. — Хотите правду, Джексон? Этот город смердит.
— Я понимаю, о чем вы. Все эти фабрики.
— Если бы только это. Оглянитесь. Что вы видите?
Я выполнил его просьбу. Увидел мужчину, похоже, коммивояжера, сидевшего в углу со стаканом виски с лимонным соком, — и больше ничего.
— Негусто.
— Так здесь всю неделю. Жалованье хорошее, потому что нет чаевых. Пивные в центре города процветают, а к нам кто-то заглядывает по пятницам и субботам, в остальные же дни — пустота. Те, кто мог бы позволить себе прийти сюда, пьют дома. — Он еще понизил голос и теперь почти шептал: — Лето выдалось плохим, друг мой. Местные стараются все замять… В газете об этом особо не писали… Но здесь творилось что-то ужасное. Убийства. Минимум полдесятка. Дети. Недавно одного нашли на Пустоши. Патрика Хокстеттера, так его звали. Совсем разложившегося.
— На Пустоши?
— Это болотистая низина, что тянется через центр города. Вы, вероятно, видели ее, когда подлетали.
Я приехал на автомобиле, но все равно понял, о чем он.
Бармен округлил глаза.
— Так вас интересует эта недвижимость?
— Не могу ответить на этот вопрос. Если пойдут разговоры, мне придется искать новую работу.
— Понимаю, понимаю. — Он выпил половину стакана, потом подавил отрыжку, прикрыв рот рукой. — Но я надеюсь, что все сложится. Ее должны засыпать. Там только болотная жижа да комары. Вы окажете городу услугу. Вдохнете в него новую жизнь.
— Других детей тоже там нашли? — спросил я. Мрачное настроение горожан, которое я почувствовал по приезде, могло объясняться шныряющим по Дерри серийным убийцей детей.
— Насколько я знаю, нет. Говорят, некоторые из пропавших лазили туда, потому что там находятся большие насосные станции, перекачивающие сточные воды. Я слышал, что под Дерри много канализационных коллекторов, большинство построили во время Великой депрессии, и никто в точности не знает, где они проходят. Сами знаете, какие они, дети.