114 баллов
Шрифт:
И она это сделала. Даже я понимал, что будет дальше.
С минуты на минуту до наших «подпольщиков» дойдет, что все это время их водили за нос детишки из секторов Б и В. Пузырь лопнет. В головах образуется вакуум. И этот вакуум заполнят слова госпожи чрезвычайного канцлера Александры Май.
А она доступно и складно говорила о необходимости социальных реформ, о представительстве сектора А в Сенате, о том самом Наблюдательном комитете, который мне предстояло возглавить.
Я выключил компьютер и долго сидел, глядя, как за окном постепенно темнеет.
Я
Могу ли я не быть марионеткой? И что тогда? Отказаться от всего и вернуться на склад? Состариться за погрузчиком?
И прав ли я, отказываясь помогать своему Городу всеми доступными мне способами?
Забавно. Два года назад я так хотел получить свободу выбора, и вот она у меня была. А я понятия не имел, что с ней делать.
Потому что мне банально не хватало на это мозгов. Потому что сектор А не для таких сложных решений.
За окном уже стояли сумерки, а я так никуда и не продвинулся в своих размышлениях
На глаза попался конверт с рисунками Татьяны, и я сходил за ним. Пачка рисунков все в том же стиле — безумные геометрические фигуры и линии с лицами. Я машинально переворачивал листы, поражаясь, как можно видеть мир таким причудливым образом.
Один из рисунков заставил меня напрячься. На нем было что-то вроде спирали с лицом, из раскрытого рта которого выходила еще одна спираль. Кольца этих спиралей заполняли весь лист. Рисунок вызывал неприятные ощущения, пугал и отталкивал. Хотелось как можно скорее перевернуть его, но мое внимание привлекла одна интересная деталь — песочный пиджак с карманами.
Татьяна зачем-то нарисовала портрет Май. Может, видела советника по телевизору, может, даже общалась лично. Май обронила, что поговорила со многими из моей школы, и Татьяна, отказавшись от сектора Б, вполне могла ее заинтересовать.
Я рассматривал портрет. Эти кольца, выходящие изо рта Май, наверное, ее слова. Она оплетает ими все вокруг. Ее голос — ее оружие.
Ее голос.
Я глубоко вздохнул, но мне все равно не хватало воздуха.
— Эрик, как можно быть таким тупым? Это же лежало на поверхности с самого начала! Ее «Голос»!
Мы ведь все всегда знали, что Нелл и компания не сами додумались до своих идей. Да даже Фред полез в это дерьмо не самостоятельно. Мы интуитивно понимали, что у «Голоса» был лидер из совершенно другой интеллектуальной категории. Просто мы все думали, что это Франческа!
Я напряг все свои немногочисленные извилины. Со скрипом, но у меня в голове выстраивалась картина происходящего.
Май признала, что с самого начала была наблюдателем в проекте Триумвирата. Что ей стоило подтолкнуть события в определенном направлении? В направлении, которое приведет ее к власти? Май наверняка войдет в новый Триумвират, а то и придумает какую-нибудь комбинацию,
Я внезапно даже увидел что-то типа озарения. Новая Доктрина — Триумвират, состоящий из представителей от каждого сектора. Вроде бы честно и справедливо. Вот только это буду я и еще одна марионетка из сектора Б. Мне потребовались годы и подсказка Татьяны, чтобы увидеть, что происходит у меня под носом. Триумвиратом мы будем только на словах. Притом что и слова — оружие Май.
Я отшвырнул пачку рисунков. Умылся холодной водой, чтобы хоть как-то прийти в себя. Чувство озарения схлынуло, и уже десять минут спустя я не был уверен в том, что буквально только что казалось мне очевидным. Май управляет «Голосом»? Хочет узурпировать власть? Может, мне стоит податься в писатели-фантасты?
Почему я вдруг решил, что мы на пару с Татьяной раскрыли злодейку, которую не смогли разглядеть лучшие умы Города? Да и сказать на сто процентов, что рисунок Татьяны означал именно то, что я на нем разглядел, было нельзя.
Я мерил шагами свою комнату и к полуночи понял только одно — мне нужен советчик с мозгами. Кто-то, кто сможет объективно оценить мою безумную теорию.
Кандидатуру отца я отмел. Да, он из сектора Б, но его профессиональный опыт мог бы быть очень полезным. Но я никогда не прощу себе, если втяну его в это.
Константин с его аналитическим умом и 181 баллом отлично подошел бы, но он первым делом сдаст меня Май.
На этом кандидатуры в советчики закончились.
И в понедельник я принял предложение Май.
Конечно, лично я с ней больше не виделся, просто кивнул в ответ на вопрос Константина. И все. Закрутилось.
Все произошло именно так, как Май и обещала. Я вообще ничего не делал, просто как будто смотрел фильм о незнакомом везучем парне со склада.
Примерно месяц после выступления Май все вокруг: и на телевидении, и в столовой, и даже в метро — только и говорили о Наблюдательном комитете. Организовывались какие-то собрания, формировались списки. Я бы никуда не пошел, но на одно из собраний меня специально пригласили. И, вот сюрприз, Самюэль предложил выдвинуть в состав комитета мою кандидатуру. Я так понял, что-то вроде представителя от нашего склада. Меня поддержали единогласно. Я опять произнес речь. Особо напрягаться я не стал и повторил наши обычные лозунги про эффективность и честный труд. Добавил только, что мы научим нашим принципам не только весь агрохолдинг, но и весь Город. Прошло на ура.
В газетах написали, что Эрик Скрам пообещал повторить экономический успех склада в масштабах всего Города. Когда я такое говорил? Но и это прошло на ура.
Я попал в состав комитета, и меня, опять сюрприз, несмотря на возраст, предложили избрать его председателем. Просто пьеса. Откуда-то возникали люди, вносившие нужные Май предложения, а потом, отыграв свою роль, исчезали со сцены.
Все это время я добросовестно пытался работать, чем приводил всех в умиление. А для меня это было единственной возможностью не думать о происходящем и, что еще страшнее, о будущем.