119 дней до тебя
Шрифт:
После небольшой трапезы и обзора представленных лотов, начала презентацию красивая высокая леди с акцентом:
— Своей миссией мы считаем привлечение неравнодушных людей, готовых быть вкладом в судьбы нуждающихся. В рамках этого вечера будет проведён аукцион. Собранные средства пойдут на лечение годовалого Яна Моранса. Мы давно следим за здоровьем мальчика и всем сердцем желаем ему полного выздоровления.
Итан с Джаредом сидели за дальним столиком. В зале всего человек пятьдесят, большинство совершенно незнакомых, но
— Мы дорожим нашими друзьями и партнёрами и верим в счастливое будущее Фонда. Давайте творить добро вместе!
После аукциона наступает более расслабленная атмосфера. Напряжённые лица обретают искренние улыбки, расстёгиваются пиджаки и снимаются галстуки. Заводятся знакомства, начинаются разговоры и танцы. Фотографы испаряются.
— Не помогает, — сминает в руке пластину таблеток Джаред. — Дико хочу курить.
— Терпи. — отвечает Итан, не сводя глаз со старого француза. Тот весь вечер находится среди одной и той же компании и никуда от них не отходит, а если ему что-то нужно, он просто, одним лишь взглядом, подзывает к себе амбала, который тихо стоит неподалёку.
— Налью выпить.
Итан смотрит на друга. В голове сумбур. Лично он не курил целый день и не хочет. Таблетки, которые на днях дала ему Оливия, и которые он нашёл лишь сегодня утром в кармане, отлично помогали.
— Что? — нервно спрашивает Джаред. — Меня уже трясти начинает. Что мы здесь делаем, если ты не намерен с ним говорить?
— Выпей. — разрешает тихо тот.
— Ой, спасибо.
Итан немного растерян. Ожидал иного, планировал иначе. Но сегодня, здесь, нет места хитрости. Франко Де Виль — седовласый, в морщинах, низкий старик в костюме. Он держит сигару и увлечён беседой.
— Итан, — зовёт друг снова. — Нам лучше уйти.
— Знаю.
— Да пошло всё нахер, он не хочет его продавать. Уволит людей и бросит.
Парни отвернулись… добродушная, болтливо-смиренная толпа осталась за спиной.
— Чёрт, у них отличный бренди. — пялится Джей на свой бокал в руке и продолжает. — Зданию почти век, его снесут. Старик просто долбаный жлоб. Чего он добивается своей гордостью, цены? Было бы за что, соседская прачечная дороже. Ну, ходят туда богатеи, и что? Известное место. Что он пытается спасти, название?
— Дух. — тихо произносит Итан, глядя на крупные бордовые бутоны роз, уложенные в низкую композицию на стойке перед собой. — Он спасает обстановку, тот воздух. Пытается сохранить часть себя… то, чем жил когда-то. Дело не в деньгах, он просто знает, что если продаст «Шато» — его уничтожат.
— Его уничтожат в любом случае…
— Итан Маккбрайд? — раздаётся неожиданно позади.
Парни оглядываются и видят Франко Де Виля. Тот улыбается и поочерёдно протягивает им свою морщинистую руку.
— Здравствуйте. —
— Решил лично поблагодарить. — хрипловато продолжает француз. — Очень щедро с вашей стороны отдать такую внушительную сумму за малюсенький ореховый браслет.
— Мне сказали, что он особенный. — сдержанно отвечает Итан.
— У всех этих вещей своя особенная история. — улыбнулся Франко и подмигнул. — Но, мы-то знаем, что это всего лишь чьи-то воспоминания. Не обязательно возносить и чтить чью-то память. Достаточно просто уважать её.
Парни молчали.
— Бросаете курить? — кивнул старик на таблетки Джея. — Ох, мы не представились…
— Джаред. — протянул ещё раз руку парень, — Вы же знаете, что мы вас знаем, так? — и, с недоверием, глянув на амбала позади старика, отдал таблетки другу. — Это, кстати, не моё.
Итан принял их и вздохнул, почувствовав себя уже более раскованно.
— Вы не пьёте? — обратился к нему старик. — Может, тогда просто посидим где-нибудь, где потише? Составите мне компанию?
— Да.
— Я пойду, выйду. — указал на выход Джей и, не без облегчения, поспешил уйти, а Франко повёл Итана в конец зала, где за тяжёлыми бархатными шторами укрылся небольшой кабинет, заставленный массивными шкафами с книгами. Они сели в большие оббитые шёлком кресла. Старик взял со столика, стоящего перед ними, пустой бокал и наполнил его тёмным напитком из, находившейся там же, квадратной бутылки.
— C'est bon, Michel, — обратился он на французском к своему «большому» молчаливому спутнику, притаившемуся у дверей. — Attends dehors, s'il te pla^it.[3]
Мишель (как назвал его Франко) послушно вышел, оставив их наедине.
— Не ожидал увидеть тебя здесь. — сделав глоток, начал старик. — Не обидишься, если стану так обращаться?
— Нет. — кратко и честно ответил Итан. — Я гожусь вам во внуки, будет странно продолжать изображать лояльность.
Француз улыбнулся.
— Ты отдал большие деньги сегодня.
— Лежали без дела. Остались от неудавшейся покупки. От них будет больше пользы в руках ваших друзей, чем в банке.
— Благородство?
— Рассудительность.
— И настойчивость.
— Я не стану убеждать вас, если вы об этом.
Нота равнодушия в голосе парня, заставляет старика прищуриться.
— Потому что я понимаю вас. — продолжает Итан. — Я вижу вас. Вам не нужно моё унижение, а мне не интересны уговоры. Я зря пришёл сюда сегодня, но я не жалею.
— Я тоже не жалею об этом, юноша. — старик больше не пьёт, пристально смотрит и молчит.
— О чём вы хотите поговорить со мной? — надоедает Итану этот спектакль, где он — бледный мим, подвешенный над сценой. — Что хотите узнать? Меня? Сын ли я своего отца? В какой-то степени, конечно же, да.