12 невест миллионера
Шрифт:
На рассвете он закончил работу, из-за которой в очередной раз подверг себя продолжительному затворничеству, и после этого – впервые за всю прошедшую неделю – безмятежно уснул. Голосистый кот не позволил ему выспаться всласть.
Афанасий вообразил себе красивый коврик из черного кошачьего меха и несколько секунд наслаждался этой мысленной картиной.
Кот снова подал голос, напоминая, что он живее всех живых.
Осмотрительно держась сбоку от двери, Афанасий выпустил из ванной взбешенного Пиара, уступил ему магистральную дорогу в кухню
После чашки черного, как тот же пиар, крепкого кофе жить Афоне стало немного легче. Накормленный кот наконец-то милостиво заткнулся и ушел спать.
Афоня посмотрел в окно.
На давно немытое стекло игриво шлепались кленовые листья. Они были нежно-желтыми, как ладошки китайчат. Близилась осень, а с нею и новый рекламный сезон.
Афанасий ностальгически вздохнул.
Уединяясь дома для работы над каким-либо проектом, он уходил от всех прочих дел. Вдохновение накрывало его, как обострение хронической хвори: с лихорадкой, маниакальным блеском в глазах и горячечным бредом, как правило, выливавшимся в гениальные проекты. Возвращение к реальности давалось Афоне тяжело, но его было не избежать. Администратор в душе Журавлева уже теснил художника.
– Слышь, Пи? А не съездить ли нам в офис? – позвал кота встревожившийся Афанасий.
Кот, хитрым кренделем свернувшийся на теплой еще подушке, даже не шевельнулся и дал тем самым понять, что ему абсолютно безразличны ближайшие планы хозяина. До ужина – имелся в виду кошачий ужин – Афоня мог быть совершенно свободен.
– А и съездим! – тускло, но – все-таки! – загорелся Афанасий Гонсалес.
Кот дернул кончиком хвоста, отметая множественное число.
– Ладно, я сам.
Шустрым Гонсалесом – как мышонка из мультфильма – Афоню прозвали за то, что он никогда не откладывал на завтра то, что можно было сделать еще вчера.
Тем временем обезглавленное рекламное агентство пребывало в состоянии затянувшегося ступора.
– По-моему, это тупо, – сказала копирайтер Даша Климова и забарабанила пальчиками по столу, приговаривая в такт ударам: – Тупо-тупо, тупо-тупо, туп, туп, туп!
– Это кто, по-твоему, туп? – высокомерно спросил креатор Викентий, нервно дернув породистым носом. – По-твоему, это я туп?! А рекламную кампанию безалкогольного газированного напитка «Одуванчик» кто продвинул, – не я?
Даша Климова лишь печально вздохнула.
Вот уже вторую неделю в списке героических подвигов рекламного агентства «Фигня Продакшн» не было ничего более яркого, чем продвижение безалкогольной газировки. Отсутствие неподражаемого Афанасия Гонсалеса подкосило всю творческую деятельность агентства.
Копирайтер, креатор, дизайнер и не удостоенная столь же красивого и загадочного наименования ее должности секретарша безрадостно разглядывали незатейливый пейзанский натюрморт из капустного кочана, окруженного баклажанами, томатами, морковками и картофелинами.
Превосходные крепкие овощи и корнеплоды при содействии специалистов
«Прославленный» пребывал в затянувшемся отпуске. Команда надрывно тужилась, но ничего путного пока что не родила.
– А если сделать так, как в песне поется, – секретарша Эмма заерзала на стуле. – Морковь крепка, и… И не знаю… И репки наши быстры!
– Тупо, – повторила Даша.
– Почему – тупо? Что-то в этом есть, – опять заспорил с ней Викентий. – Афоня сказал бы, что «морковь крепка» – это эротично. А реклама должна быть секси!
Даша Климова в большом сомнении посмотрела на ближайший к ней баклажан.
Баклажан был синим, скрюченным и откровенно несексуальным. Даже в анатомически правильной комбинации с двумя небольшими круглыми томатами он смотрелся бы не слишком эротично, не говоря уж о соседстве с капустой, в бледно-зеленых лохмах которой увидеть что-то сексуальное сумел бы только извращенец.
– Я сдаюсь, – мрачно сказала Даша.
– Нет, Данька, стоп!
В низком кресле заворочался дизайнер Оскар Пуммер, которого рекламные девушки в зависимости от настроения и ситуации звали то Пумой, то Пумбой.
– Меня, может, эта махровая ботва тоже ни граммульки не возбуждает, но я же сижу! Смотрю! Думаю!
– Всем привет! О, а что это у нас тут? Коллективный сеанс вегетарианства и сыроедения? – не без ехидства вопросил от дверей знакомый голос. – Неужто дела нашего агентства так плохи, что персонал переходит на подножный корм?
– Афоня! Ур-р-р-ра! Афоня вернулся! – после секундной паузы разноголосо завопил персонал.
Четверть часа спустя Оскар Пуммер под диктовку перебивавших друг друга копирайтера и креатора вдохновенно рисовал черновую раскадровку рекламного ролика под девизом «Мне кризис не страшен – я ем овощи!». Секретарша Эмма с улыбкой от уха до уха а-ля Чеширский кот висела на телефоне, обзванивая клиентов и оповещая их, что «сам» наконец-то вернулся к жизни в искусстве.
«Сам» Афанасий Гонсалес Журавлев задумчиво гулял по своему кабинету вдоль протяженного стола для совещаний.
Туда – обратно, туда – обратно…
Челночное движение его успокаивало.
Против обыкновения, возвращение в лоно трудового коллектива не подарило Афанасию полномасштабной радости. Афоня хмурился.
Всей своей битой и штопанной шкурой он чувствовал усиливающийся ветер перемен и еще не понял, чего он хочет в связи с надвигающимся штормом – отважно поднять парус или же вновь укрыться в своей тихой бухте наедине с шумным котом?
Если бы Афанасий выглянул в окно, он увидел бы, как по проспекту буревестником пролетел кортеж автомобилей, для пущего удобства следования которого многочисленные гаишники в парадной форме перекрыли движение на всех перпендикулярных и двух параллельных улицах.