12-й Псалом сестры Литиции
Шрифт:
– А мелкие где?
– Умерли, – ответила сурово женщина из темного угла комнаты. Её замученные глаза жаловались на всех детей сразу и напрочь отбивали охоту материнства.
Ох, как. А Литиция то наивно думала, что для карапузов отдельную палату предусмотрели.
– От чего?
– Заболели.
– Чем?
– Простудой.
– Лечить не пробовали?
– Вам пара, сестра, – встряла надсмотрщица в содержательную беседу.
Дети уже ерзали, чуть ли не подпрыгивали. Они хотели
Тут нужна сила демонстрации.
– А можно я останусь? – монахиня лучезарно улыбнулась. Её ухмылочка свела с ума немало людей, и жены Свароски попятились.
–Зачем?
– Детям ружье покажу.
А вот и бомба.
Ужас на лице матерей можно было фиксировать и продавать, как образец идеальной хтонической паники, со дна которой можно закопаться только глубже. А крик – крутить саундтреком к первому января, если он у кого-то рабочий:
– Конечно, нет!
– Да!!! – фееричное пищание от детей со всех сторон.
– Да, – твердое от Литиции.
– Да!!! – согласие и старших и младших.
– Нет, – перекошенное лицо мамашки.
– Сестра – идите в… вон, – истеричное от сопровождающей.
Да, да. Так она и утопала. Гостья осенила крестом ведро с водой, набранной только что в бадье со свежим дождем, окунула метелочку и размашисто окропила помещение. Благо воды еще много, а тут явно нужен священный дух. Много.
Мощный плеск пришелся прямо в лицо сопротивляющимся дамам, заставив их захлебнуться возмущением.
Дети повысили громкость радости, и счастливо заплясали, ловя священнее капли.
Процедура продлилась от силы четыре минуты.
К её окончанию обе женщины рыдали.
Ну что за нафиг?! Чего Ниагару выплескивать на пустом месте?
Литиция проверила разряжено ли ружьё, и передала его детям. Слез на представительницах рода Свароски прибавилось.
– Она в подвале, – растирая носо–слизистый коктейль по лицу, сказала одна из дам.
– Кто?
– Тина.
– Показывай.
Оружие удалось отобрать только с третьего раза. И то потому что пригрозила молебном на всю ночь. Дети сначала обрадовались, а потом узнали, что такое молебен…
Привели ее в подвал. В сумраке тухлого помещения Литиция увидела клетку. А в ней запертую девушку. Грязную и заплаканную. Что-то это ей напомнило. Помнится, случай был…
– А ключи где? – голос монашки был полон пренебрежения. Как же её достали эти извращенцы.
–У Китниса.
–Вот петушило космическое, завел себе целый гарем куриц, да еще и рабыню в придачу. Сообразительный дядька. Мне б так жить. Но гада надо раскулачить, – Гостья изъяснялась странно, и женщина за решеткой так заинтересовалась, что даже перестала рыдать. А следующая реплика вызвала бурю
– Не надо! Нельзя! Нам самим мало! – зашипели женщины фуриями.
– А что с ней произошло? – смущающая ситуация. Негативный пример налицо, а тетки волнуются о конкуренции.
– У нее родился ребенок. Мертвый, – от сопровождающей.
– Неправда! Живой он! – из клетки с перерывом на всхлип.
– Уже мертвый!
Литиция только руки радостно потерла:
– Отлично! Как оперативно вы спалились. И кто же убил младенца?
Девка в клетке завыла. Тетка побледнела и шепнула:
– Китнис
– Все дороги ведут в Свароски, – кивнула монашка. И ружье расчехлила.
Реакция на оружие у баб не изменилась:
– Нет!!!
– Не убивайте его! Он не хотел!!!
– Он не хотел, чего? – в темноте заряжать ружье монахиня не любила. Но руки знали Эпика до последней насечки на стволе. Она могла собрать и разобрать любимого друга, даже если ей выкалят глаза.
– Есть детей.
– Чего?! – порох просыпался мимо ствола. Святые окорочка, она не ослышалась?! – ОН ЕСТ ДЕТЕЙ!?
От удара клетка сдвинулась на пару сантиметров. Прямо с девушкой. Литиция ударила повторно, и рукоятка ружья отломала огромный замок вместе с креплениями. Выглядела монахиня немного безумно и сильно пугающе.
Она вытащила пленницу, передала в руки тетке и метнулась в кабинет преступника.
Вышибла дверь. А Свароски ел.
ЕЛ МЯСО.
От запаха у Литиции в животе заворочался кишечно–пищеварительный тракт и попытался выползти через рот. Тело её дернулось.
Голодное дуло уперлось в лоб хозяину дома.
Китнис Свароски отложил нож и вилку. Вытер губы и спросил:
– Что-то произошло, сестра Литиция? Констебли уже мчаться, выпроваживать вас из моего дома.
Монашка оскалилась:
– Они как раз кишки твои успеют отскрести от пола.
Но не выстрелила.
Нельзя, распятья б ему в уши поназасовывать.
Если тело умрет, демон перенесется в новый сосуд. Ближайший. Так уже было. И Литиция об этом знает. Надо изгонять. Только тогда демоны убираются в свой радостный теплый ад и долго задницу не показывают.
Её лицо вытянулось в восторженном озарении.
– Точно! Это замечательный вариант! – И она отстрелила Свароски правую руку. Чуть ниже плеча, чтобы сердце не дай Бог не задеть.
Комната взорвалась салютом из человеческих составляющих. Литиция была на расстоянии 1,69 метра от преступника, но ее все равно обрызгало с ног до головы.
Мужчина закричал.
– А вот теперь, начнем, – она расставила священные предметы по местам. Иглой в лоб обездвижила и обеззвучила жертву, и приступила к чтению.