12 жертв

Жукова-Гладкова Мария

– Только взгляните разок – и выходим.

Признаков насильственной смерти я не заметила. Они сидели в креслах за столиком (мы с Олегом за таким же пили вино), на столе стояла недопитая бутылка виски, под столом валялись две пустые бутылки водки.

Полицейский пояснил, что на дверце номера висела табличка «Не беспокоить», горничная и не беспокоила постояльцев, но потом из номера стало попахивать. Ведь жара же стоит, а тут кондиционер был выключен.

Я назвала имена и фамилии и сказала, что видела их в пятницу во второй половине дня на пляже.

–

Они отравились некачественным алкоголем? – спросила я.

– Вскрытие покажет, – ответили мне и спросили, насколько хорошо я знала умерших.

Я пояснила, что не знала никак. Нас представил уже улетевший с Кипра Олег, который был знаком с этими двумя бизнесменами. Я сама с ними в Петербурге не пересекалась – ни по делу, ни на светских мероприятиях. Что они делали на Кипре, я тоже не знала. Заниматься оформлением тел этих двух мужчин я не собиралась, о чем сразу же сказала полицейскому и предложила связываться с родственниками. Правда, я понятия не имела, какие у кого из них имеются родственники и имеются ли вообще.

Меня поблагодарили и отпустили.

У себя в номере я опустилась на кровать. Ноги не держали, коленки тряслись. Да что же это такое происходит?!

На ночь я не просто заперла дверь, а перетащила к ней кресло, благо, то оказалось не очень тяжелым. С сомнением посмотрела на балконную дверь, но тут ничего сделать не могла. Только второе кресло пододвинула к самому выходу на балкон. Проснусь, если кто-то полезет. Перед тем как спать, уточнила, как звонить портье и в полицию. Номер полиции ввела в свой мобильный, обозначив тремя буквами «а» – чтобы шел первым в списке.

* * *

Во вторник в отвратительном настроении прилетела в родной город. А я ведь ожидала вернуться совсем в другом настроении – даже если бы не встретила Олега. Я успешно провела переговоры, я вдосталь накупалась, но…

Полина уже в аэропорту заявила, что похороны, скорее всего, состоятся в субботу.

– Почему так долго? Какие проблемы? Наши что, тело будут проверять?

– Проверять будут. Везти его прямо из аэропорта на кладбище нам бы в любом случае никто не разрешил. И мне сказали, что еще и гроб проверять будут.

– Зачем?!

– Знаешь, сколько нелегальных товаров таким образом поставляется? Причем это не наше ноу-хау. Хотя наши очень активно использовали этот канал поставок из Афгана. Ну, и в мирное время используют.

Я хлопала глазами.

– Не смотри на меня так! За что купила – за то и продаю. Мне так объяснили. И это – не единственная причина. Ольгины работодатели просили оттянуть с похоронами.

– Они их снимать собираются? Чтобы потом в какой-то порнофильм вставить?! Для некрофилов?

– Нет, что ты. В любом случае на похоронах гроб открывать не будем. Слишком много дней после смерти. Поставим большую фотографию. Как раз киношники обещали обеспечить.

– Надеюсь, не в голом виде?

– Нет, лицо крупным планом. В этом, думаю, на них можно положиться. Сделают самую лучшую фотографию. Но не это главное.

– А что?

– Теперь вместо

Ольги будет сниматься Шура.

Я резко повернулась к старшей сестре. Мы уже ехали в ее машине. Я сидела на переднем месте пассажира.

Полина тем временем спокойно рассказала, что Шура у нас теперь со справкой. Все сделали очень быстро – помогли деньги, заплаченные Леонидом, ну и Полина подкинула. Никаких обвинений Шуре не предъявлено и предъявляться не будет. Даже никаких штрафов платить не нужно.

– Я думала, что ее хотя бы месяц будут держать в клинике или предложат нам перевести в частную…

– Кира, я тебя умоляю! Кому это надо? Да, судебно-психиатрическая экспертиза – дело долгое, но у нас-то совсем другой случай! Шура никого не убивала, даже ничего не громила. Папаше по голове дала, так это наше семейное дело. Если бы всех родственников, которые врезали по башке – или телу – другим родственникам, освидетельствовали, то у психиатров больше ни на что не оставалось бы времени. Ну а тут все понимали, зачем это нужно. И еще агент подсказал, какой диагноз нам нужен.

Оказалось, что, пока я отсутствовала, Полина с Леонидом наняли агента для представления интересов Шуры. В последнее время к Леониду, а потом к Полине обратилось несколько человек, желавших продвигать потенциальную звезду. Леонид встретился с несколькими, потом троих отправил на встречу с Полиной. Они оба решили остановиться на одном и том же человеке. Он будет вести переговоры с заказчиками, следить за соблюдением интересов Шуры, а также держать родственников в курсе дела.

– Он – не одиночка, что, по-моему, немаловажно, у него своя компания, которая как раз занимается такими делами. Цивилизация и до нас наконец доходит. Там работают юристы, специалисты по пиару. В общем, полный набор.

– А сколько берут?

– Много берут. Сорок процентов со всех гонораров.

– Ого!

– Но они все берут на себя. Все! Тебе нужна эта головная боль?

– Нет.

– И мне не нужна, и Лене. Мы как бы передаем Шуру с рук на руки. И что немаловажно – они обязуются отчитываться и по черному налу. Ты, наверное, догадываешься, сколько черного нала в кино. Даже в обычном, не порно. А они будут представлять финансовые отчеты. Леня говорил с кем-то, кто уже работает с этим агентом. Люди довольны. Ну, возьмут себе сколько-то лишнего. Ну и что? Все возьмут. С черным налом стопроцентно все равно не отследить гонорары.

Я кивнула. Об этом мне неоднократно рассказывала Ольга. И про то, что откаты в кино существовали даже в советские времена. Например, молодой сценарист ставил на сценарий также фамилию маститого, который давно ничего не пишет.

– В общем, мы посовещались с Леонидом и решили остановиться на этой агентской конторе. Договор подписывала не только Шура, но и мы с ней. Шура же у нас теперь официально признана сумасшедшей. Кстати, все лица, желавшие ее представлять, сказали, что для нее хорошо быть официально неадекватной. Это позволяет значительно расширить круг проводимых акций. Что возьмешь с психованной?