125 rus
Шрифт:
детстве. Причем, она дала очень точные координаты. Пару дней назад я, волею рока
оказавшись в тех краях, на даче у моих новых знакомых, совершенно случайно обнаружил
эту утерянную штуку буквально в тридцати метрах от указанной в записи локации. Это
губная гармошка. Она лежит на столе, за которым я пишу это и не только это, вся
покрытая ржавчиной. Аня говорит, что случайно уронила подарок в бочку с водой и
больше никогда не видела.
Я подобрал губную гармошку и со всей силы выдохнул в
рот за всю жизнь не вымолвил и слова, но я могу прибегнуть и к другим средствам
(помимо карандаша и бумаги) для того, чтобы выразиться. Например, музыкальные
инструменты – чем плохо? Хотя музыка всегда передает настроение, а не информацию. А
в том, чтобы делиться своим практически всегда одинаковым настроением, я не
испытываю ни желания, ни потребности.
Возможно, я от нечего делать придумываю сам себе всякую ерунду. Я придумаю её
еще больше. Например, мы ездили на Де-Фриз, поставили там палатки, отдыхали на
берегу моря. А ночью я уснул, изрядно выпив до этого, и мне приснился сон. В моем сне
Марина пришла ко мне туда, в палатку, села и смотрит на меня. Я поднялся, прищурился в
темноте и подумал: «Как здорово. Ко мне Марина приехала». Она смотрит и молчит,
потом рядом ложится, я обнимаю ее. Как жаль, что в темноте ничего не напишешь, не
спросишь, думаю я, обидно, да и она всё молчит. Затем вдруг начинает странный монолог.
О том, что залив на первый взгляд мелкий, а на самом деле там ох как глубоко. О том, как
холодна вода там, внизу. Короче говоря, я думаю, что это вовсе и не Марина была, а
утонувшая дочка графа Де-Фриза. Имя «Марина» означает «морская». Какие сложные и
вместе с тем примитивные параллели меня окружают и преследуют. И параллели эти надо
развивать. Это как поставить напротив друг друга два зеркала – неизвестно, что в них
можно будет увидеть. Например, ее лицо, которое я тысячу раз держал в своих ладонях,
тысячу раз целовал – оно было изъедено рыбами, белое и распухшее от долгого
пребывания в воде. Пи Джей Харви пела: «Little fish, big fish, swimming in the water, come
back here and bring me my daughter». Они не вернут Корнелиусу дочку, там было не так
мелко, как все привыкли считать.
Марина Де-Фриз – звучит совершенно по-французски. Я так же неповоротлив и
обглодан прожорливыми рыбами, когда вспоминаю о ней. Наверное, многое хотелось бы
сделать и многое сделалось бы, имей я хоть капельку веры. Есть слова, которые не
хочется употреблять из-за их вычурности. «Любовь», например. Любовь, превозносимая
поэтами, раскладываемая на компоненты «нежность» и «уважение», любовь
кровососущая – я не верил в нее и не смог бы поверить даже ради драгоценного
восхищенного взгляда Марины.
В этом моя самая большая проблема. Мне никогда не удавалось
хорошее для нее. Я вскакивал с кровати, возмущенно курил, и страдал. Не потому, что я
ее любил. А потому, что сомневался, плел интриги и расставлял капканы, в которые сам
же и попадался. И мне бы хотелось написать ей такими курчавыми завитушками, красной
гелевой ручкой: «Марина, я тебя люблю».
Но я бессилен, и ветер, дующий с моря, уносит мои письма ей со стола на пол в
коридор, я не хочу быть лжецом прежде всего перед собой, потому что я ни во что не
верю. И я буду страдать, мучиться, курить среди ночи, выпуская дым в окно с Амурским
заливом. Но на этот раз в одиночестве. И ее тревожить не буду, покой не нарушу.
Глава 6.
«Е» - Емар
«…Вспоминали счастливые времена студенчества, когда гурьбой ходили в
туристические походы по Краю, пели под гитару у костра, кормили комаров и
жарились дикарями на песочке бухты Емар, которую называли Юмора, в отличие -
от Шаморы или бухты Фельдгаузена…»
(В.К. Каринберг «Город на полуострове Муравьева-Амурского»)
«…Теперь Кристина жила ожиданием Валеркиных каникул. О лете буквально
грезила. Так и мечтала, как они вдвоем поедут отдыхать куда-нибудь на Шамору, или
в бухту «Три поросенка», или на Емар, в простонародье Юмора - шикарные пляжи в
бухтах Шамора и Юмора, наследие японского пребывания в Приморье…»
(Т.В. Туренко «Когда меня ты позовешь»)
Сегодня ночью убили Миру.
Или не Миру. Согласитесь, когда кого-то убивают за стенкой от вашего гостиничного
номера, вы волей-неволей вспоминаете события последних криминальных хроник по
телевидению или недавно прочитанный детектив. А я за последние дни столько
наслушался о том, что, равно как Карфаген должен быть разрушен, Мира должна быть
убита, что меня даже не особо впечатлили снующие туда-сюда по коридорам врачи, люди
в форме и перепуганные китайцы, высунувшие на шум головы из своих комнат.
Говоря откровенно, я даже ждал чего-то подобного. Я проснулся среди ночи,