13/13

Силенгинский Андрей

Страшно ли готовиться к путешествию в прошлое? Безумно. Несмотря на то, что альтернатива – неминуемая и довольно скорая смерть, я неоднократно ловил себя на мысли, что готов плюнуть на все и остаться здесь. В прочном и надежном свинцовом бункере. Спокойно и мирно дожидаться своего последнего мгновенья.

Дело не в гигантском отрезке времени – почти четыреста миллионов лет – через которые нам предстояло перешагнуть. Будь на месте этой непредставимо большой цифры какое-нибудь столетие, я

бы вряд ли волновался заметно меньше.

Пугал сам процесс. Возможно потому, что в глубине души я все еще считал его немыслимым, антинаучным и несопоставимым с реальной жизнью. Волей-неволей проникся уважением к Броничу, который совершал свой первый переход еще не будучи уверен в том, что попытка будет удачной. Меня мысль о подобном переходе пугала невероятно.

Хотя, стоит признать, и перспектива провести двадцать лет в роли робинзона не слишком ласкала воображение. Рай там или не рай, не знаю. У Адама была Ева, а у меня… Да, надо будет все силы посвятить поиску женщин. Бронич утверждает, что это не такая уж непосильная задача.

У меня к Броничу масса вопросов, которые я не задаю. Наверняка у него есть ответы на каждый из них, а выслушивать лекции у меня нет ни малейшего желания. Быть может, позже я спрошу. О том, что он сделал для того, чтобы часть людей не попала в океан – ведь даже мне понятно, что за такой огромный срок очертания материков изменились до неузнаваемости. О том, вернутся ли обратно в наше время люди, родившиеся за эти двадцать лет. Я уверен, что вернутся, но как Бронич смог этого добиться? Хотя, в том, что из объяснений я ничего не пойму, я тоже уверен.

Много вопросов… Я пока выкинул их из головы. И постарался отрешиться от всего. Встал в углу кабинета, прислонился к стене и прикрыл глаза, предоставив Броничу колдовать за клавиатурой без помех и отвлекающих факторов. Пусть он ничего не говорит мне о том моменте, когда будет осуществляться переход, – мысленно взмолился я. Разумеется, мои молитвы не были услышаны.

– Все готово, Джефф! – все-таки голос Бронича дрогнул.

– Переход будет мгновенным? – я тщетно старался выглядеть хоть сколько-нибудь спокойно.

– Сам переход – да, – Бронич кивнул. – Сейчас я нажму на «Enter», пройдет что-то около трех секунд – за это время машина сосчитает и соберет в единую базу всех людей на Земле, оставшихся в живых – и… – неопределенный жест рукой.

– Энергии точно хватит? – спросил я как можно небрежнее. – Все-таки четыреста миллионов лет…

– Хватит, Джефф. Дальность перехода имеет весьма слабое влияние на энергозатраты. Основной фактор – масса. Конечно, она в нашем случае велика, но я все рассчитал. У нас тройной запас прочности.

Я хотел еще что-то сказать, но не нашел слов. Господи, пусть это поскорее закончится!

– Жми эту чертову кнопку, Бронич! – прохрипел я незнакомым голосом.

И Бронич нажал.

Откинувшись в кресле, он наблюдал за тем, как на экране

быстро сменяли друг друга какие-то цифры. И вдруг резко напрягся.

– Черт! – взвыл Бронич и потянулся к клавиатуре.

Но тут наступила темнота.

По глазам резанул свет – ослепительно яркий после экономного освещения броничевского бункера. Я зажмурился и какое-то время имел удовольствие созерцать броуновское движение разноцветных кружков перед глазами. Когда их танец вместо зажигательного ча-ча-ча стал больше напоминать медленный вальс, я медленно разомкнул веки и сделал попытку осмотреться.

Вокруг был лес. Едва этот факт успел впечататься в самый краешек моего сознания, оно тут же целиком и полностью было занято картиной стоящего неподалеку Бронича.

Даже если бы я забыл о не совсем нормальном его поведении перед отправлением в прошлое, одного взгляда на принятую им позу было бы достаточно, чтобы понять: что-то пошло не так.

Бронич стоял, сильно ссутулившись и обхватив голову руками. Кроме того, он мерно покачивался из стороны в сторону, как тонкая ива на ветру. Хотя вокруг царило полнейшее безветрие, а Бронича я бы скорее сравнил с пнем столетнего дуба.

– Бронич, – тихонько позвал я.

Никакой реакции.

– Бронич! – уже громче.

Хоть бы амплитуду качаний сменил, что ли. В знак того, что слышит меня.

– Да Бронич, мать твою!

Вообще-то, я скорее человек действия, и если сейчас я не дождусь ответа, следующим моим шагом будет пинок по этой толстой заднице.

– Да? – похоже, у Бронича здорово развита интуиция.

– Случилось что-нибудь? – я готов был поставить сто против одного, что случилось, но, черт возьми, пусть он мне об этом скажет.

– Люди… – чуть слышно и не отрывая рук от головы.

– Что «люди»?

– Их оказалось больше, чем я думал.

– Намного? – машинально спросил я.

– Намного. Тысяч десять по меньшей мере, точно не успел заметить.

– Так… это ж здорово! – я пожал плечами.

– Кретин, – без всякой эмоциональной окраски сказал Бронич. – Машина на такую нагрузку не рассчитана.

– А-а-а, – глубокомысленно ответил я. – Ну, все ведь нормально? Переход совершился?

– Совершился!.. – в голосе Бронича появились нотки раздражения. – Машина сгорела!

– Сгорела?! – я поперхнулся. – Но…

– Это не девон, – тихо и мягко проговорил Бронич. – Машина не выдержала нагрузки, сбросив нас где-то по дороге. Назад мы теперь не вернемся.

Я молчал. Может, обхватить голову руками и покачаться из стороны в сторону? А поможет? Огляделся вокруг, на этот раз внимательней. Как я уже говорил, лес. Самый обычный лес, на мой взгляд. Ничего доисторического. И птицы поют.

– Бронич, а где… то есть, когда мы?

– Кайнозой. Практически наверняка четвертичный период, – с готовностью ответил тот.