13 диалогов о психологии
Шрифт:
А.: Немудрено. Ты ее фактически не знал: это было не знание, а механическое запоминание не имеющей для тебя смысла фразы. А теперь ты можешь сказать, что знаешь ее: ты знаешь способ, каким Декарт пришел к этому положению, и поэтому твое знание является более прочным и осмысленным.
С: Значит, наше сомнение и мышление — самое достоверное из всех вещей на свете? А.: По Декарту, да: мышление познается нами прежде и достовернее, чем какая бы то ни было телесная вещь: “Ведь наше мышление мы уже восприняли, а по поводу всего остального продолжаем сомневаться” [Там же]. Вот критерий достоверности: мое ясное и отчетливое восприятие (в других местах — осознание, сознание) того, что
Метод универсального сомнения Р. Декарта 131
С: Именно мышления?
А.: Декарт понимает мышление очень широко, поэтому здесь имеется в виду фактически любая психическая деятельность, которая осознается. Р. Декарт:
Что такое мышление.
Под словом “мышление” я понимаю все то, что совершается в нас осознанно, поскольку мы это понимаем. Таким образом, не только понимать, хотеть, воображать, но также и чувствовать есть то же самое, что мыслить. Ибо если я скажу: “Я вижу…” или “Я хожу, следовательно, я существую” — и буду подразумевать при этом зрение или ходьбу, выполняемую телом, мое заключение не будет вполне достоверным; ведь я могу, как это часто бывает во сне, думать, будто я вижу или хожу, хотя яине открываю глаз, и не двигаюсь с места, и даже, возможно, думать так в случае, если бы у меня вовсе не было тела. Но если я буду разуметь само чувство или осознание зрения или ходьбы, то, поскольку в этом случае они будут сопряжены с мыслью, коя одна только чувствует или осознает, что она видит или ходит, заключение мое окажется вполне верным [Там же, с. 316-317]. А.: Я приведу тебе еще более старый перевод на русский язык первой фразы из этого раздела, который фактически немного иначе трактует те же слова Декарта (кстати, интересно было бы проанализировать, почему переводы так отличаются друг от друга): “Под словом “мышление” …я разумею все то, что происходит в нас таким образом, что мы воспринимаем его непосредственно сами собою…” [18, с. 429].
Теперь ты более подготовлен к моему выводу из изучения текстов Декарта. С Декарта идет величайшее заблуждение психологии…
С: Заблуждение? По-моему, у него настолько все логично, что не придерешься. А.: И все-таки последующее развитие психологии показало, что Декарт заблуждался. Этим заблуждением было утверждение, что иметь некий психический процесс и осознавать его можно одновременно, что нет неосознаваемых психических процессов. Теоретически возможность существования бессознательных психических процессов доказал уже немецкий философ и ученый Готфрид Вильгельм Лейбниц, о котором мы сегодня тоже будем говорить, а практически эту проблему разрабатывало множество психологов уже бо-
Диалог 3. Я мыслю, следовательно, существую
лее позднего периода — конца XIX — начала XX века (как отечественных (например, Сеченов, Узнадзе), так и зарубежных (Фрейд, Юнг и неофрейдисты))… С: Подожди-подожди. Давай вернемся к Декарту. Ведь его шаг был, по-моему, абсолютно логичным и необходимым в то время, в период господства схоластических представлений о душе и “выведении” истин из текстов?
Критерий отличия психических процессов от непсихических и постановка психофизической проблемы
А.: Да. В этом смысле Декарт сделал колоссальный шаг вперед в познании сознания. Он отверг разные рассуждения о душе до того, как будут обнаружены наиболее достоверные основания ее познания. И он нашел эти достоверные основания в “непосредственном переживании” психических процессов. Это та первая истина, которую мы вообще имеем в познании, — осознание собственной психической деятельности. Отсюда было совершенно логичным вообще прекратить все рассуждения о природе и сущности
А.: Да. Но об этом несколько позже. Итак, на данный момент мы можем констатировать, что Декарт — в отличие от древних авторов, которые не могли дать критерия отличия психических процессов от непсихических, но обеспечивающих жизнедеятельность, как бы мы сейчас сказали, физиологических, — дал этот критерий. Он состоит в том, что психические процессы мы осознаем, тогда как физиологические — нет. Дав впервые в истории психологии критерий отличия психических процессов от непсихических, Декарт
одновременно сузил психическую реальность до сознания, не признавая наличия
бессознательных психических процессов, которые, являясь не физиологическими, а
психическими, тем не менее, не осознаются. Вместе с тем он открыл путь для эмпирического
изучения осознаваемых психических процессов, основные приемы которого будут
сформулированы в последующем развитии психологии. Этот путь, как ты догадываешься,
был путем непосредственного самонаблюдения своих переживаний.
С: А разве существует какой-то другой путь познания собственного сознания?
А.: В свое время мы об этом поговорим. А теперь продолжим обсуждение Декарта.
С:Ая вот сейчас только взял тексты Декарта в руки и увидел, что он по-прежнему говорит о
душе.
А.: Да, он по-прежнему считает душу субстанциональным носителем психических процессов. Но, в отличие от древних, в его учении о душе появляются новые моменты — Декарт ставит психофизическую проблему, то есть проблему отношения души и тела. С: Но разве древние не говорили об этом?
А.: Да, они говорили о связи души и тела, о различиях между ними, но никто не доходил до такого полного противопоставления двух этих реальностей, как Декарт. Декарт противопоставил “духовную субстанцию” (то есть душу), которой свойственно мышление в указанном им смысле, телесной субстанции (телу), которой свойственны совершенно иные характеристики — пространственные например. Даже у идеалистов в древности не было такого полного разделения двух этих сущностей. У Платона, если ты’почитаешь его диалоги, посвященные судьбе души после смерти, встречаются утверждения о том, что грешная душа, например, более тяжелая, плотная и менее прозрачная, чем легкие, светлые души философов. То есть даже такая отличная от материи сущность, как душа, мыслится в каком-то отношении как почти телесное существо. У Декарта это две абсолютные противоположности. Вот как делаются проблемы. Сначала нечто единое разъединяется, а потом части пытаются каким-то образом соединить. С: И как это делал Декарт?
А.: У Декарта существует фактическое соединение двух субстанций в человеке. Животные — слушай внимательно —
Диалог 3. Я мыслю, следовательно, существую
лишены души вообще, ибо у них нет сознания. Декарт впервые объясняет физиологические процессы (питания, размножения, дыхания и так далее) не вмешательством особых функций души, а чисто телесными (материальными) причинами. В его произведениях ты найдешь очень интересные описания рефлексов у животных (и у человека), так что Иван Петрович Павлов по праву считал Декарта своим предшественником.